Но как-то не так я, наверное, готовилась, потому что все равно оказалась не готова… и ни фига не сильной...
После смерти я помнила все о своей прошлой жизни – и плохое тоже. Но, к счастью, воспринималось оно уже будто сквозь призму лет. Будто прошли многие годы и время вылечило…
Дверка распахнулась рывком и отвратительно бодрый охранник с фамилией Моро, сопровождавший почтовый экипаж от самого Парижа, склонил голову в шутовском поклоне:
-Oh la la, мadame, on est là!
В замученном бессонницей и мыслями мозгу медленно ворочался перевод...
- Je suis veuve, - машинально уточнила я в который уже раз. И зря, потому что мерзавцу было совершенно все равно, будь я даже монашкой, а не то что вдовой – статус женщины, похоже, не имел для этой похотливой твари никакого значения. В наглых темных глазах который раз уже я наблюдала усмешку. А это «о ля ля»? Явно же нарывался, сознательно провоцировал и выводил на эмоции! А я давила их в себе - на грамотный, полноценный конфликт с подходящим мне результатом просто не было сил. И смелости тоже не хватало. Поэтому предельно вежливо (только эта тактика с ним и работала) согласилась:
- Я бесконечно рада, что мы уже на месте.
Тяжело поднявшись и подобрав юбки, шагнула к выходу. Вынужденно приняв руку, сошла по трем сходенкам и ступила на землю Франш-Конте. Тонкая кожаная подошва ботинок сразу дала ощутить крайне неудобную каменистость местной почвы. Выдернув ладонь в перчатке из мощной лапы охранника, огляделась вокруг – всё было, как и в других провинциальных городках старинной Франции. Тоскливо вздохнув, попросила:
- Будьте добры… ответить на такой вопрос: можно ли здесь найти приличное пристанище для благородной дамы, путешествующей без прислуги?
- О да! – оскалился Моро, - тут, совсем рядом как раз есть такое - для благородных и без прислуги.
- Лекарь…?! – раздался сбоку грубый мужской голос, - Merde! Лекарь что - опять не прибыл?
- Я – лекарь! - вдруг вырвалось у меня неожиданно для себя самой. И сердце испуганно дернулось, а ладони сжались в кулаки… будто смогу так защититься, если что! Вдохнула… выдохнула, некрасиво закусила губу сбоку – та еще привычка... и развернулась на голос.
- Ah bon… Soit le diable lui-même, - пробормотал Моро, пялясь на меня. Именно… молча согласилась я с ним – ни черта себе. И на хрена я это – тоже. Merde, короче.
Подсознание, скорее всего, сработало... Работа по профилю и почти специальности (уроки Шонии почти десять лет подряд) всяко лучше, чем бесправная и бессрочная ссылка в неизвестную глушь, до которой еще нужно как-то добираться - дилижанс дальше не шел. Это шаг вперед или хотя бы попытка его - заявив себя в профессии и (дай Бог) утвердившись в ней, я могла бы стать почти независимой от мужского диктата, от таких людей, как дю Белли и его брат. Но не от профессионального долга. Медики, а еще раньше – знахари, лекари, сестры милосердия, члены монашеского ордена, искушенные в лечении… во все времена они считались если не военнообязанными, то обязанными оказать медицинскую помощь. Иначе, в лучшем случае, их не поймут.
- Я могу служить помощником у лекаря хирургической практики, - решившись окончательно, медленно и четко проговорила я, честно глядя в глаза пожилому военному. И даже слегка присела, изображая скромный книксен. От волнения мутило - я понятия не имела о здешней медицинской иерархии!
- Раздери меня черти… - протестующе дернувшись, почти простонал тот. Как-то беспомощно оглядел меня с головы до ног, расстроено отвернулся и задумался.
Затаив дыхание, я ждала решения и насторожено изучала его - при короткой сабле, высокий, мощный, почти седой... Но и у нас в России когда-то давно - при крепостном праве, служили практически до старости. А генералитет - и сейчас...