Я быстро одевалась, с трудом попадая в узкие рукава и тихо матерясь – все, что вспоминалось.  И на родном, естественно.  Никогда не позволяла себе… все шестнадцать лет брака и даже на работе – повода не было.  А дальше все просто пошло не так - не моя вина!

  А от ближайшего дуба раздавались стоны, обеспокоенный говор… Да он не один там?!

-  Дешам… Дешам… - нерешительно послышалось уже где-то в лазарете.

-  Я за него! – вынеслась я, поспешно затягивая шнуровку платья.

-  Мадам… - блеял молодой солдат в неопознанной мною форме, - Ланс рухнул с дерева!

-  А что он, скажите, делал на этом дереве? – рычала я, двигаясь на выход.  Мальчишки!  Засранцы!

   Любопытный воин сидел на земле и тихо выл, держась за лодыжку. Бледный, взгляд расфокусирован – весь внутри, в своей боли.  Лицо искажено страданием.

   Я на ходу доставала из складок юбки скальпель.

-  Мадам!  Я больше не посмею…  Мада-ам! – полз он на руках и заднице от меня.

-  Спокойно. Я даже не ругаюсь, видишь? - обернулась я к остальным пятерым, - сбегайте за доктором, он недавно ушел к полковнику.  Только быстрее.

   Один из парней сорвался и помчался бегом.  Я оглядела остальных - стояли набычившись, но не сбежали и травмированного гаденыша не бросили. Нужно действовать и быстро.  Если там перелом, немедленно пойдет отек и я даже грамотно пальпировать не смогу.  А рентгена нет. Рентгена-то и нет…

-  Я больше не посмею, мадам… - безнадежно шептал парень.  И бисеринки пота на лбу, зрачки расширены.  Больно, паразит?  Я скинула с него головной убор вместе с паричком. И эпоха сменилась… передо мной на земле сидел высокий и крупный, но все-таки самый обыкновенный парниша лет семнадцати.  Безусый…

-  Не бойся… потерпи, голубчик, - шептала я, отбрасывая в сторону его башмак и распоротую скальпелем гетру, потом освободила и вторую ногу – для сравнения. Ощупала лодыжку, где уже нарастал травматический отек. 

   Большеберцовая кость спереди почти не укрыта мышцами и легко прощупывается…  Парень тихо выл от страха и боли.

-  Ударился о землю? Чем?

-  О ветку… ногой, - задушено шептал он.

-  Чем еще… где еще у тебя болит?

-  Тут.  Вот тут… - потер он предплечье.

   Просто ушиб… иначе не касался бы так. И падал не так высоко.  Пробежалась пальцами по ноге…

-  Поднадкосничный? Незавершенный… ф-фухх… – прикрыла я на миг глаза, вспоминая и соображая.

-  Что вы там шепчете? – дрожал у него голос, - я еще буду жить?  

-  Ну что ты, голубчик?  Тебе повезло, хороший перелом, по типу зеленой ветки – только трещинки, а надкостница удерживает обломки кости, если они есть, от смещения.  Заживет.  Держите его крепко!

-  Не-ет! – дернулся парень.

-  Смотри! – спрятала я скальпель, - я больше ничего не режу.  Не ори, солдат – стыдно.  Или я зафиксирую кость, чтобы спокойно сраслась, или будешь хромать. Просто дай себя придержать друзьям… терпи… мне нужно прощупать лучше, увериться, что нет смещения, пока не отекла нога. Ну?

   Он судорожно дернулся под моими руками, а потом кивнул, закусывая губу. Прокусит, дурачок… Зажмурил глаза и запрокинул голову назад: - Терплю…

   Я не знала откуда бралась во мне эта уверенность.  Проявляющаяся гематома указывала на место удара, судя по нарастающему отёку – перелом находился в месте применения силы – в середине голени.  Особой разницы в изгибе кривоватых мужских ног не наблюдалось - все в пределах отека… повезло все-таки? Ему и мне. Обойдемся консервативным лечением?

-  Мамка у тебя есть? – заговаривала я ему зубы.

-  Да… мама, - сипел он под моими пальцами.

-  Молится за тебя – не иначе.  Повезло тебе…