Их стоны и вздохи звучали по-разному, но сливались в единый поток. Мире не терпелось выпустить на поверхность чувства. Такие огромные, неуправляемые. В конце концов, она не выдержала и стала освобождать их с каждый рваным выдохом.

Теодор поддерживал её за талию, слегка приподнимая над матрасом. Обняв его крепче, Мира дёрнула бёдрами вверх, поддалась навстречу толчкам, сладкой стимуляции.

– Я… сейчас, м-м…

Несмотря на явное неудобство, Теодор держал её, помогал двигаться, входил размеренно и правильно, не срываясь с нужного Мире ритма. Её пальцы стиснули его плечи, оставляя на них отпечатки. Вторая волна удовольствия не была такой взрывной, как первая. Она вышла мягкой, обволакивающей. Прекрасной.

Поддавшись безумному порыву, Теодор сжал ягодицы Миры сильнее. Теперь он был повсюду. Хотя, казалось, это уже невозможно. Мира ощущала близость его кожи, его дыхания, всего существа. И почти боль от того, как крепко он держал её в своих руках. А затем его ритм сбился. Теодор простонал в её рот, задержался глубоко внутри, зависнул в самой высшей точке. Словно хотел остаться там навсегда.

Тело над Мирой стало мягче. Каменные мышцы расслабились, и Теодор осторожно опустился на неё сверху всем весом. Мира запустила пальцы в его волосы, погладила оставленные на коже следы от своих ногтей.

– Прости, я тяжёлый, сейчас.

– Всё в порядке, – Мира крепче обняла Теодора. – Мне нравится.

Он вышел, оставив внутри сладкое ощущение покинутости.

Немного утомлённо улыбаясь, Мира вытянула руки, зарылась лицом в подушку. Совершенно повержена. Во всяком случае, на этот вечер.

Горячие губы опустились на её лопатку в долгом щекочущем поцелуе. Мира повернулась к Теодору лицом.

– У твоей кровати решётчатое изголовье. С ума сойти.

Теодор задумчиво улыбнулся. Вероятно, это его обычное состояние после удовольствия. Мира была свидетелем этого только два раза. Но в обоих случаях он вёл себя так.

– Снова думаешь, как бы вышвырнуть меня?

– Нет. Думаю, как бы сделать так, чтобы ты осталась здесь навсегда, – с печальной нежностью заметил он.

Мира фыркнула.

– Один раз ты уже от меня избавился. Почему бы этому не повториться?

– Теперь тебе нелегко мне доверять, я знаю.

– Нет, остановись, – Мира ушам своим не верила, – не пытайся стать моим союзником.

Теодор вопросительно нахмурился.

– Вот это твой манёвр просто ужасен. «О да, тебе непросто, ты абсолютно права». Не пристраивайся ко мне, хитрый лис. Не размывай свою ответственность за содеянное! Честнее в таких ситуациях дать обещание.

– Обещание чего?

– Не причинять боль.

Теодор иронии не понял. Его тон стал серьёзным, непререкаемым.

– Я не знаю, насколько твоё сердце способно воспринимать ту или иную нагрузку. Но всё равно обещаю никогда не причинять тебе боль. Если только ты сама этого не попросишь.

Мира непонимающе осеклась, а затем расплылась в улыбке.

Теодор изучал её тело. Пальцы со свойственной им дотошностью скользили по изгибам, как кисти, оставляющие за собой мазки краски. Он видел её и более оголённой. Она видела его таким впервые. Он молчал, умудрившись быть одновременно так близко и так далеко.

Теодор потянулся за сбитым к краю кровати одеялом. Мышцы его спины красиво заиграли. Тонкая, как нитка, цепочка свисала между лопатками под грузом небольшого кулона. Символ на нём Мира никогда не встречала. Уложив ноги Миры себе на колени, Теодор накрыл их одеялом. Потёр в руках ледяные стопы. Ей хотелось спросить, о чём он так глубоко думает. Но все вопросы казались банальными и надоедливыми. Она натянула повыше уголок одеяла. Это привлекло внимание Теодора. Он несогласно сдвинул преграду с груди Миры, очертив сосок большим пальцем.