Уже привычно Теодор не уловил её посыл, но уточнять не стал. Он всегда чересчур серьёзно воспринимал вопросы, которым следовало просто утонуть в незатейливом трёпе о самых разных вещах. Часто он не понимал, что Мира просто дразнится. Наблюдать за Теодором, когда его забрасывает провокациями, необычайно интересно. В такие моменты он расслаблялся, подобные темы казались ему безопасными.

Мира подняла свой бокал:

– На брудершафт?

– Мы и так с тобой на «ты».

– Открою секрет. На брудершафт пьют ради поцелуев.

– Но ты можешь поцеловать меня в любой момент и без этого.

– Кайфолом.

Теодор откинулся на спинку своего стула.

– Позволь полюбопытствовать, почему сегодня все наши разговоры ходят около сексуальной составляющей?

– Потому что я пьяна, почему же ещё!

– Буду знать, что алкоголь развязывает тебе язык.

– И что ты собираешься делать с этой информацией?

– Воспользоваться ею себе на пользу, разумеется.

– Да я же открытая книга. Всё выложу, как на духу. И вообще. Может, дело не в алкоголе вовсе, – Мира склонилась к его уху и, как ей показалось, зашептала: – Возможно, на меня действуешь ты. Меня в твоём присутствии несёт, и не могу остановиться.

– Твою энергию просто нужно куда-нибудь соорентировать.

– Мне нравится ход твоих мыслей.

– Нет. Я имел в виду, что тебе следует дать выход адреналину. Дерзай прямо сейчас. Такому потоку шуток необходимо верное направление. Микрофон ждёт тебя. Твой стендап тут долго не забудут.

– Да какой адреналин, – Мира отмахнулась. – Зрителей ноль. Парочка еле шевелящихся тел по углам не в счёт. Хотя… Как думаешь, здесь в репертуаре только древняя попса?

– Ты о чём?

– Ко мне пришла идея на миллион!

– Я тебя побаиваюсь. Что ты задумала?

Глотнув сразу половину напитка из своего бокала, Мира сняла пальто, оставшись в одном коктейльном платье. И направилась к барной стойке. Со стороны Теодор мог наблюдать, как Мира жестом подманила Грэхема и что-то шепнула ему на ухо. Затем взошла на сцену, на пробу постучала по микрофону.

– Леди и джентльмены. Спутники этой ночи, все, кто сегодня позвал её на свидание. Пора уделить внимание этой даме и отдать немного своей энергии.

Трансляцию футбола на экранах прервал синий фон и белые строчки. Из колонок зазвучала гитарная музыка. Мира разделила с Теодором последний взгляд и отключилась от мира вокруг. Голова качалась в такт бодрой мелодии. Выпрямив спину, Мира шагнула к микрофону, как делают самые уверенные в себе исполнители на телешоу. И запела:

– Все 25 лет моей жизни и до сих пор

Я пытаюсь взобраться на этот огромный холм надежд,

На какую-то цель.

Я быстро поняла, когда это было нужно,

Что мир был придуман для этого мужского братства.

Что бы это ни значило.

Мира чувствовала себя героиней кино. И сейчас её соло добавит сюжету всплеска. Старая аудиосистема искажала голос, но он получался выгодно хриплым.

– Так что иногда я плачу, когда лежу в постели,

Просто чтобы выкинуть всё это из головы.

И я чувствую себя немного странно.

Так что я просыпаюсь утром и делаю шаг на улицу.

Я делаю глубокий вдох и пьянею от этого,

И я кричу во всю силу своих лёгких: «Что происходит?»

В углах бара зашевелились. Чужая энергия привлекала посетителей, как мотыльков на свет лампы. Мира триумфально раскинула руки и:

– И я говорю: Эй-ей, эй-е-ией! Эй-ей, эй-е-ией!

Я говорила: «Эй! Что происходит?»

И я говорю: Эй-ей, эй-е-ией! Эй-ей, эй-е-ией!

Я говорила: «Эй! Что происходит?3»

Свист и хлопки донеслись со всех сторон, хотя музыка ещё не кончилась.

***

Улица встретила спасительной прохладой. В городе погасли окна. Свет фонарей и никогда не спящие огни мегаполиса освещали всё вокруг.