– Ты знаешь, что манипулируешь мной?

– Мира. Перестань выдавать своё желание поддаться мне за манипуляцию тобой. Никто не манипулирует, тебе просто хочется остаться, но не хочется этого признавать.

Теодор поцеловал чувствительное местечко под челюстью у самого уха.

– У меня скоро начнутся экзамены, сдача работ, проектов и… всё это универское дерьмо… – предупредила Мира не слишком уверенно. В промежутках между атакой губ она торопилась сказать ещё что-то. Но поцелуи Теодора становились настойчивее и глубже. – Хорошо, хорошо. Если тебе моё присутствие не мешает, то проблема улажена…

– Спасибо, – он бодро поднялся. – Пойду сменю простыни.

***

Теодор завладел всем личным пространством Миры. Даже практически пролез ей под рубашку. Впрочем, это была его рубашка, которую он любезно одолжил.

Вскоре его объятия ослабли, дыхание выровнялось. Мира тоже чувствовала себя уютно в тёплом пространстве одеяла, подушек и мужских рук.

Именно так, тело к телу, и неясно, где кончаешься ты и начинаюсь я.

Пока за окном шипел ливень, в спальне горело их крошечное яркое солнце.

Искатель шёл. Мимо зим. Мимо метелей и ледяных грив. Сквозь колючий мороз Севера и по обжигающим пескам, нагретым палящим солнцем южных широт. Он оставлял за спиной массивы заполярных елей, покрытые алмазной коркой льда верхушки скал. Он оставлял позади дремлющие леса. Утёсы, дюны. Перешагивал часовые пояса, непроглядные ночи и ясные дни. Искатель слышал диковинные легенды и народные песни. Изучал чужой быт, тайны общности племён. Узнал, какими люди бывают. Дикие, недоверчивые, замкнутые. И безобидные, добрые, наивные. Он видел, как по-разному обжигают глину, разводят костры и плетут рыболовные сети на континентах. Собирал древние тайны с гибких ёлочных ветвей и тропических лап пальм. Наблюдал своими глазами богатство земель и природный калейдоскоп. Искатель брёл мимо вершин вулканов, водопадных долин, ущелий. По рисовым террасам. По паркам и заповедникам, где любят обнимать деревья. Он ночевал на стоянках охотников, пробовал ужины в доме егеря. Провёл полярные дни под открытым небом. И ночи – под северным сиянием. Спал в тёмно-зелёном плюще, под орешником и яблонями. В гамаках у побережья, под бадьяном и папоротниками. Находил временное пристанище в муравейнике-мегаполисе и в уютных маленьких деревнях.

Менялись ландшафты и времена года. Суровые, жестокие, дождливые, ласковые, бархатные и знойные. Бесконечные и беспощадно красивые. Искатель видел мир и множество лиц. На земном шаре оставалось всё меньше уголков, где бы ни проложился его путь. С собой он нёс только неизменный чемодан.

Искатель не просил у мира денег. Большие деньги подразумевали большую ответственность.

Он не просил любви. Существовал один способ любить – отдавать. А отдавать Искателю пока было нечего.

Он не просил духовного роста. Дух должен вырасти сам.

Не просил здоровья. Он учился жить так, чтобы ему было гармонично с телом, а телу – с ним.

Он не просил сил. Силы закаляются трудностями.

Не просил мудрости. Она приходит с опытом и испытаниями.

Искатель хотел лишь наполнить свой чемодан.

«Где ты бродишь моё счастье по свету?

Где ты прячешь своё лицо?»

Окончив одиссею, Искатель снова вышел к морю и сел на выбеленные солью камни. Везде на этой планете он искал. Везде, кроме воды. И что-то подсказывало, именно там таилось то, что у него до сих пор не получается найти.

Ветер резал гладь воды, волны солёными брызгами разбивались о берег. Вдруг над ним что-то заискрилось и преобразовалось в дым. Сгущаясь всё сильнее, дымка сформировывалась в силуэт. Какое-то время он просто висел в воздухе. А потом задвигался, как в походке. Фигура делала изящные шаги, покачивая бёдрами. Девушка. Бесполая, полупрозрачная. В платье до пят. Красное. Цвета туман не передавал, но Искателю отчего-то хотелось, чтобы оно было именно красным.