Лист уставился на него изучающим взглядом и спросил Полину:

– Удивляюсь, как ты его до сих пор не пристрелила.

– Иного не нашлось, но иногда рука так и чесалась. Вдобавок, болтун в Зоне, находка для шпионки!

Верес хотел бросить что-то колкое, но внизу снова ухнуло, и чуть ниже них в скалу врезался громадный обломок. Увидев приближающийся снизу отряд, люди на вершине сосредоточили огонь на перекатывающейся глыбе бесформа. Пули бессильно чиркали по его каменной толще, и Верес осмелев крикнул:

– Без толку, они сейчас все переварят и отрыгнут назад!

– Пусть – вскакивая на вершину, ответил Лист – пульсаром подавятся.

– Что за пульсар такой?

Лист тяжело вздохнул, выискивая кого-то глазами:

– Григорий, болтливость излечима?

– Вполне – улыбнулся доминус встряхнув окованный бляшками капюшон – один сеанс и будет тише воды.

– Спасибо, доктор, полегчало! – пролепетал Верес, скользнув по непроницаемому лицу доминуса, кивнул подошедшему Звездочету, и распахнул в изумлении глаза, при виде канувшего в лету Крипты.

– Вижу, наша незнакомка с грузовика тоже здесь – кивком поздоровался Звездочет – ну и наделали же вы переполоху в Зоне, сударыня! Право, место для встречи и прибытия выбрано не очень удачно.

– Это того стоило – ответила Полина поглядывая на кружащих в нетерпении бесформов – насколько я понимаю, вы генерал Трепетов, известный в Зоне как Звездочет?

Тот кивнул, взяв за локоть отстранил от обрыва и посмотрел на Григория:

– Кто бы мог подумать, что пропущенные через «постулат» будут иметь такую сопротивляемость к волне.

– Это точно – согласился доминус, прислушиваясь и извиняющееся улыбнулся – нет, я их не слышу. Одно из двух: либо они вывалились далеко от прокола «окна», либо… не прошли.

– Кто? – выдохнул Верес.

– Брама и Самум – бросил Лист – и еще Ионов. Но за ним плакать никто не станет, сожрали при приземлении, и даже бессмертие не помогло.

– А вот Журбин, тот близко. Да не один, а на Авроре! – засмеялся Григорий.

С этими словами сумрак прорезал невыносимо яркий луч и ударил в самую гущу бесформов. Люди прижались к скале ожидая неминуемого взрыва, но бесформ лишь тяжело осел и рассыпался кучей пепла. На узкое плато, озаряя сумрачный день, ворвалось сияющее пятно, спустя мгновение следом выпрыгнуло еще два, устремившись в сторону бесформов. Люди торжествующе закричали, а снизу продолжали бить яркие сиреневые очереди, оттесняя темную волну. Бесформы заволновались и начали откатываться, одно из пятен, сложив уши-паруса, превратилось в БТР, что лупя вспышками спаренных стволов победоносно притормозил у скалы. Прибывшие начали спускаться вниз, в объятия бойцов в черно-серой броне. Образовалась кутерьма. Опешивший при виде такой толпы Меренков никак не ожидал, что прибывшие сумеют продержаться до их прихода. Он с удивлением рассматривал стоявших обособленно постулатовцев в экзоскелетах, хлопнул по плечам Звездочета, но увидев блеснувшие на сталкерском комбинезоне знаки отличия отдел честь, а потом закружил Полину в объятьях:

– Полинка, красавица ты наша! Смогла, прорвалась! Ай, да сестрица!

– Мистраль! – раздавалось с другой стороны – Жив, жив!

Это был день встреч под чужим угрюмым светилом, в мире, находящемся от Земли бесконечно далеком и бесконечно близком, на расстоянии тонкой временной перегородки. Радость встречи была омрачена гибелью добряка Брамы и молчаливого Самума, и по многим суровым лицам на мертвую землю Агарти скатились скупые солдатские слезы. В подоспевших бортах семнадцать и пять был найден, как это заведено у военных, припасенный на всякий случай спирт. Мятые жестяные кружки молча передавались по кругу, а потом под низким небом раздался траурный салют автоматных очередей вперемешку с беззвучными сиреневыми вспышками пульсаров. Наконец, прибывших распределили по машинам, и тяжелогруженые БТРы взяли обратный курс на Севастополь.