– Это уже окончательное решение?

– Не думаю, что случится чудо. Через две недели мы расторгнем с тобой трудовой договор.

София не выглядела удивленной моим решением. Она медленно поднялась с дивана и направилась к двери, бросив на меня холодный взгляд.

– Тут мы еще посмотрим, – процедила она сквозь зубы. – Не боитесь, что без меня этот ресторан развалится?

«С каких пор ресторан разваливался после ухода одного администратора?» – хмыкнув, подумала я, впрочем, озвучивать это вслух не стала.

Сомневаюсь, что у Софии хватило бы влияния увести за собой официантов. Не те отношения она выстраивала с коллективом, чтобы кто-то пошел за ней, не соглашаясь с ее увольнением. Я спокойно посмотрела на нее, понимая, что это пустые угрозы человека, загнанного в угол.

– София, давай без этих громких заявлений. Если ты не готова отрабатывать положенные две недели, можем расстаться прямо сейчас.

– Нет уж, я отработаю, – фыркнула София, испепелив меня презрительным взглядом.

– Чудно.

Когда София вышла из кабинета, громко хлопнув дверью, я откинулась на спинку кресла, чувствуя, как напряжение постепенно отпускает. Такие моменты – самая тяжелая часть моей работы. Но я должна думать о ресторане, о его репутации и атмосфере внутри коллектива, ведь ресторанный бизнес – это не только про еду и сервис, но и про команду. А команда не может функционировать, когда один из ее членов постоянно сеет раздор и негатив.

Я набрала номер Лаврова, чтобы предупредить его о том, что мы прощаемся с Софией, но телефон оказался занят. Что ж, не срочно. Скажу потом, когда увижу его в следующий раз. Константин Владимирович всегда говорил, что в вопросах кадров у меня есть полный карт-бланш. Он доверял моему мнению и знал, что действительно ценного сотрудника я так просто не уволю.

Посмотрев на часы, я решительно встала из-за стола. Пора было возвращаться в зал и контролировать работу персонала. София еще две недели будет здесь, и мне нужно проследить, чтобы она не устроила напоследок никаких сюрпризов.

Однако вечер протекал вполне себе мирно, чего не скажешь про утро следующего дня. Оно вышло экстремальным.

С утра мне позвонили из салона, где я покупала свою машину. Я записывалась на техобслуживание и должна была приехать только через неделю, но у них освободилось окно, а я как раз просила позвонить, если получится перенести запись на более ранний срок. Ранним срок оказался во всех смыслах. Чтобы успеть, нужно было выезжать прям сейчас.

Наспех одевшись, я схватила сумку и вышла из дома. В машине я сменила привычные шпильки на красные балетки с тонкими кожаными бантиками, потому что, несмотря на всю мою любовь к каблукам, с плоской подошвой водить все же удобнее. По дороге я попала в пробку и отчаянно опаздывала. Даже думала, не позвонить ли мне в салон, чтобы отменить запись. Но все же решила завершить начатое. Правда я так спешила, что, перестраиваясь в соседний ряд, чуть не врезалась в зад машины. От такой экстремальной езды все поджилки трусились и в салон я забегала вся взвинченная.

Я передала машину и в суматохе забыла переобуться обратно, так и оставшись в балетках. Возвращаться не стала, потому что автомобиль уже перегнали в цех. Да и я отчаянно опаздывала, а водитель такси успел позвонить, чтобы узнать, собираюсь ли я выходить.

Когда я вошла в зал нашего ресторана, было непривычно. Казалось, отсутствие каблуков отняло процентов 30 от моей уверенности, а на работе она была мне просто необходима. Особенно остро я это ощутила, заметив приближающегося Лаврова в компании с каким-то холеным пижоном. Его лицо мне показалось знакомым, хотя я так сразу не смогла вспомнить, где его видела.