Сколько прошло времени? Часы? Минуты? Доли секунды?

– Вроде бы. А ты?

– Я вроде тоже.

Осматриваю себя. Потом остальных. Целы все. Ни царапины. Осторожно выглядываю из-за сугроба. Она упала в ложбину. В маленькое естественное углубление, заросшее низкорослыми деревьями, почему-то скрюченными и вывернутыми.

Наша смерть досталась им.

Достаю телефон и набираю Егора.

– Егор, б…!

– Ну, во-первых, не б…. – Егор не любит этот раздел русского языка.

– Извини. По нам прилетело. Причём хорошо. И могут попытаться сделать второй заход.

Коротко излагаю ему суть ситуации.

Молчание в трубке. Затем напряжённый голос Егора.

– Шекспир. На войне так бывает. Мы с тобой оба всё понимаем. Ты старший. Принимай решение по обстановке.

– Принято.

Даю отбой. И понимаю, что на меня не мигая смотрят четыре пары глаз. Трое гражданских и молодой боец. Три парализованных страхом мужика и зелёный пацан с автоматом. А рядом машина. И она – мишень. Эти люди должны жить. Любой ценой. И отвечаю за это я. Лично. Персонально. Они сейчас ждут моего решения, от которого зависит их жизнь. И которое надо принимать быстро. Делаю глубокий вдох. Стараюсь, чтобы голос звучал твёрдо. Вроде бы это у меня получается. Произношу громко, чётко, не запинаясь:

– Слушай мою команду. Машину бросить. Выводим гражданских из-под обстрела.

Они зашевелились. И даже сами начали двигаться в нужном направлении. Отползаем от машины. Движемся к шоссе. Ближайшее укрытие, за которым можно было бы хоть как-то подняться, метрах в ста. Ползём быстро. Гражданские начинают отставать.

– Вперёд! Не останавливаться! Головы не поднимать! Быстро!

Они ускоряются. Вовремя. В воздухе снова саднит мерзкий вой. Тихий. Но однозначный. Мы успели отползти метров на 50. Падает ещё одна мина. Далеко от нас.

Плохо же они пристреливаются.

Я делаю рывок, и время словно замирает. Мир вокруг смазывается и растягивается, словно по холсту с непросохшими красками кто-то провёл рукой. Всё справа, слева, сзади сверху и снизу как будто исчезло. От всего мироздания осталось только то, что впереди. Маленькое окно жизни, до которого надо добраться любой ценой. Быстрее, Паша, быстрее! Не останавливаться!

– Быстрее! Быстрее! Не останавливаться!

Снова мой голос. Снова звучит как из другого мира.

Вижу выпученные глаза Чудного. Парень гребёт по снегу, как безумный тюлень. Правильно делает: падает ещё одна. На этот раз ближе. Твою дивизию… Откуда они знают, что мы вообще здесь? Ведь и речи быть не может ни о каком визуальном контакте. Может, это просто обратка? Ведь где-то рядом наша батарея. Или… Что там Егор говорил про возможное появление укропов?

– Парни. – Я говорю тихо, дыхание давно сбилось, но они слышат. Они ловят каждое моё слово. – Парни, если появятся укры, я приму бой. Без обид, ребята. В этом случае просто бегите.

Они понимают. В плен мы не сдадимся. Лучше лечь прямо здесь. И забрать с собой хоть одного гада, если повезёт.

Доползаем до укрытия: гряды зарослей вдоль нашей колеи. Поднимаемся, и, пригнувшись, почти на корточках, в невероятной позе начинаем бежать к трассе.

– Эй! – слышу голос водителя. – Слушай, как же так, нас же отымеют во все щели за то, что мы машину бросили. А вдруг она на ходу. Давай заберём! Я её разверну за две секунды…

– Ты что, дурак? – Я не злюсь. Эмоции словно выключились. – У тебя семья есть?

– Ага. – Он шумно гремит носом и вытирает его рукавом.

– Так чего ж тебе так жить не хочется?

Он замолкает. Словно в подкрепление моих слов там, откуда мы только что выползли, гремит ещё один «удар кнута». Поворачиваю голову и вижу прямо на нашей колее чёрный оттиск взрыва. Попадание из первого залпа. Шло чётко в нас. Мы разминулись со смертью не больше чем на минуту. А может на полминуты. Я больше не чувствую ни время, ни расстояние.