Но от всей этой картины веяло какой-то необъяснимой тревогой. Глубокая, никем и ничем не нарушаемая тишина распростерлась над урочищем, и было в ней что-то зловещее. Такая тишина нежится разве что только на заброшенных старых кладбищах.

Впрочем, подлил масла в огонь и Антон. Он поведал легенду, которую сложили, наверное, ещё наши пращуры. В ней говорилось о том, что напал когда-то здесь на людей злой демон. Топил в озёрах, засыпал землёй и камнями, сёк головы острым мечом. И не выдержали местные жители. Взмолились о помощи. И явился добрый дух, ухватил луч солнца и испепелил им обидчика. Остались от него две воронки, куда, как тающий воск с оплывшей свечи, стекались расплавленные доспехи демона. На этом месте и образовались потом озёра. Но купаться в них нельзя – они полны смертельной отравы…

Слушая Антона, Новицкий подумал совсем о другом. Озёра напоминали кратеры, заполненные водой, которые оставляют после себя осколки крупных метеоритов. Да и легенда о страшной битве злого демона и доброго духа, как ни странно, тоже наталкивала на мысль, что здесь ещё в ледниковый период приземлились два космических странника – огромные каменные глыбы

Но надо было спешить, чтобы успеть до захода солнца проделать обратный путь. Цветочный браконьер и его проводник спустились с холма, и Новицкий замер от открывшегося его взору необыкновенного зрелища. Вода в озерах была золотисто-желтого цвета, так как её сплошным ковром покрывали цветки нимфейника. Правда, кое-где в этот ковер вклинивались кувшинки и кубышки.

Чем больше Григорий всматривался под ноги, тем больше поражался. Он наткнулся на очень редкий в средней полосе России лунник оживающий, сорвал для гербария зеленчук желтый, хохлатку. Попались ему ликоподиелла, за которую можно получить хорошие деньги, лишайник лобария легочная, паразитирующий на стволах гниющих деревьев…

Глаза у него разбегались. Он то и дело заглядывал в ботанический атлас, поскольку таких уникумов сроду не видел. Новицкий не мог поверить, что весь этот природный дендрарий собран в одном месте.

А провожатый его скучал без компашки насчет выпить. Он то и дело канючил, просил налить ему «хоть глоточек». И, чтобы Антон не приставал, Григорий вынул из сумки заветную бутылку. Он не думал, что родственник выхлебает её в один присест.

Холодные пятна смерти

Новицкий вернулся в реалии дня, когда лучи заката окрасили траву в багрянец. Он посмотрел на часы. Им с Антоном, по идее, надо было уже подходить к дому. А теперь они безнадежно опаздывали.

Проводник спал, как убитый. Возле него валялась пустая бутылка безо всяких признаков закуски. Растолкать его Григорий не смог – троюродный брат, не открывая глаз, что-то проблеял спьяну и упал в траву досматривать свои сладкие алкогольные сны.

Новицкий не знал, что делать. Каким местом он думал, когда предложил Антону выпить? Увы, в одиночку он дорогу домой не найдет, ориентиры не запоминал. Да и как-то не с руки оставлять здесь Антона. Остается только одно: ждать неизвестно чего. Но что если сюда нечаянно забредёт медведь? Или нагрянет стая волков? Что тогда? Ни ружья, ни даже ножа.

Новицкий предпринял ещё несколько попыток растормошить своего проводника. Бесполезно. И тогда, набросив на голову капюшон штормовки, он сел поудобнее, привалившись спиной к нагретому солнцем большому камню-леженю. Здесь было много таких бесформенных обломков скал, вросших в землю и с какой-то угрюмой злобой напиравших на неё, будто намереваясь продавить до самой серёдки.

Тем временем стремительно темнело. Звонкая, словно стеклянная, тишина, чутко сторожившая урочище, была безжалостной, как средневековый палач. Она сгущалась, пухла, насыщала мрак своей плотной непромокаемой тканью. Молчание это, казалось, можно было услышать. Невидимым страшным холодом веяло от него, и оно могло стать гибелью. Если кто и собирается убить приезжего, то для этого настал самый подходящий момент.