И медленно с ветром спускается мгла.
Мой мир так велик, что за долгие годы
Я столько всего не успел разобрать…
Порывом несутся прозрачные воды,
И алая кровь забурлила опять.
О, где вы, долины, большие просторы,
Леса самой древности, снег, пустота?
Манящие дали – начертаны горы.
Там вся моя юность навеки прошла.
О, где ты, мой ветер, холодный и дикий,
С порывами бури, щемящей тоской?
И звезд в поднебесье задумчивых лики,
Пустынная отмель, что дышит рекой?
Тебе если нужно то скромное сердце,
Что бьется так сильно в груди у меня,
В котором те чувства смогли разгореться,
Что неба огромней и жарче огня,
Тебе я отвечу без тени сомненья:
Ведь сердце свое я уж отдал сполна
Тому, что мне дарит в часы вдохновенья
Стихию, пространство, сгорая дотла.
[8 декабря 2007 г., 10:28]
Новый Пророк
2006
«Новый Пророк» – моя первая полноценная поэма, во многом слишком эмоциональная и по-юношески дисгармоничная. Вступление к ней было написано в день полного солнечного затмения, 29 марта 2006 года, и посвящено самому прекрасному из искусств и моей самой большой любви в жизни – ее величеству Музыке.
Когда живут на свете строки,
Что смертным не произнести,
Тогда рождаются пророки,
Чтобы к словам открыть пути,
И словно воры-клептоманы
С рожденья ищут все ключи.
Как кровоточащие раны,
Болят их души хоть кричи.
Уже четвертый день я кряду
Почти не ем, совсем не сплю,
И тем немногим, кто так рядом,
Могу сказать одно: люблю.
И это сильно, как безумство,
Что необузданнее страсти —
Нет ничего ужасней чувства,
Ведь в чьей-то я безумной власти.
Конечно, спросите вы: «Имя?
Кто он такой, тот гений зла,
Что с этих пор и век отныне,
Душа плениться им могла?»
Но промолчу я, как ребенок,
Что замечтался в давнем лете,
И с малых зим, совсем с пеленок,
Страдавший больше всех на свете.
Ведь как могу назвать вам дело,
Что никогда не называлось?
И что являлось мне несмело,
Когда все сердце разрывалось?
Подобно тени экзорциста,
Я плоть пытаю под судом,
Нестрашно будет атеисту
В ответ услышать: «Легион»?
Но так люблю я, так страдаю.
О, разве можно так страдать?
Признаться, право, я не знаю,
За боль кого мне покарать?
Нет ничего – одно названье
У силы страшной, что люблю.
«Продли, Господь, мое страданье!»
Стыдясь, опять Его молю.
Отдать весь мир за ту лишь искру,
Что вызывает столько чувства.
Ее глаза навеки чисты
И именуются искусством.
О, ты! Моя погибель, кара,
Я ненавижу так тебя!..
Но столь прекрасная мы пара,
И не отпустишь ты меня.
В душе – поэт, в лице я – маска,
А в сердце вставлены ножи.
Бегу с оглядкой и опаской,
Чтоб не услышать больше лжи.
Когда я плачу – слезы мира,
Стекают в бездну, словно кровь.
И миллионы струн у лиры
Терзают сердце как любовь.
С простой и чистою я скрипкой
Готов упасть к ногам врага,
И словно в завязи рот липкой —
Я становлюсь немым тогда.
А если слышится звук флейты,
Все замирают голоса.
Молю я Музыку: возлей ты,
Тот свет, что прячут небеса!
Едва завидев в темной дымке
Лишь пару клавишных стаккато,
Из деревянной пью я крынки
Нектар, который есть отрада.
Влюбиться в Музыку так просто,
Скрыв душу даже в темноте, —
И пусть ворота страшны ростом,
Что путь скрывают к красоте,
Остановить не может чувство
Ничто – замок, печать иль код.
Оно свободно, как искусство,
И вырывается из нот.
Как только Музыку я слышу,
Мир не является глазам.
Я наверху огромной крыши
Готов воспрянуть к небесам.
Во мне живет огонь поэта,
Какого мир еще не знал.
И вечным пламенем дуэта
Зажгу в сердцах людей запал.
Мы загоримся, словно пламя,
Даря сердцам всем яркий свет,
И воздымая кверху знамя,
Замашем им на сотни лет.
Хранимы ангелом, как муза.
Мы непорочны, как дитя.
Внутри рождаемся союзом
Лучей и песней бытия.