– Та-да-да-да-а-а-а-а. Та-да-да-дум-м-м-м-м.

Турель спряталась, а они продолжили свой путь. По дороге Ив пришлось еще пару раз спеть для автоматов-часовых, уклоняясь от тепловых зарядов, заложенных дедушкой для незваных гостей, и вот за поворотом показался дом, милый дом.

Это был комплекс из образовавших круг грузовых контейнеров и старинных домов-трейлеров, приваренных к тяжелому грузовому воздушному судну-топтеру, который много лет назад рухнул сюда, прямо в груды мусора. Двигатели топтера были покрыты слоем смазки, чтобы спасти их от ржавчины, которая медленно разъедала остальную часть корабля. Из трех дымоходов вылетали метановые выхлопы, а вся конструкция гудела и ходила ходуном от гула ветряных турбин и вентиляторов системы охлаждения. Вокруг сооружения высились горы шин и руины старого парка развлечений, находившегося здесь в двадцатом веке. Проржавевший остов древних американских горок громоздился над окружающими его грядами мусора, словно разъеденный морской змей, плывущий через океан всевозможного хлама.

Ив подошла к судну и постучала в дверцу люка.

– Дедушка, это Иви!

Откинув с глаз свисающую длинную челку, она постучала еще раз. Изнутри раздалось медленное жужжание. Мучительное, тяжелое дыхание. Видеоэкран рядом с дверью ожил, и на дисплее показалась пара слезящихся глаз.

– Нам ничего не нужно, – сказал голос.

– Дедушка, хватит уже, впускай нас. Здесь жарко.

– Дедушка? – Голос звучал скрипуче, с хрипотцой. – Когда-то у меня была внучка. Но чертова идиотка провела на улице всю ночь и еще полдня. Заработала себе рак. А потом умерла в муках, прикрыв распухшие веки и обхватив полный крови живот.

– Дедушка, это не смешно.

– А знаешь, ты чем-то напоминаешь мне ее. – Жужжание в динамике перебилось влажным кашлем. – Но она была симпатичнее.

– Заканчивай с этим, я проходила по этой жаре в пончо! Сжалься!

– Твое пончо на собаке, Ив.

– Ему было жарко!

– А где твой противогаз?

– Я в нем как страшилище.

– Зато с базальноклеточным раком кожи ты будешь королевой бала, да?

– Ты собираешься нас впускать или как? У Кайзера мозги уже спеклись!

Дверь приоткрылась ровно настолько, чтобы четверка смогла протолкнуться внутрь. Дедушка ждал сразу за ней, сидя в старой электрической инвалидной коляске. Ручного управления у коляски не было – все указания поступали прямо из дедушкиного мозга через специальный имплантат, встроенный в его запястье.

Старик был таким же худым, как умирающий с голоду гуль. Копна седых волос. Острый, словно скальпель, взгляд – но под глазами залегли мешки. Дышал он тяжело и с присвистом. У Ив каждый раз сжималось сердце – она помнила, каким он был, и ей невыносимо было смотреть на то, каким он стал. Поэтому она опустила глаза в пол и показала большим пальцем за спину, на свою соучастницу.

– Ничего, если Лемон останется с ночевкой?

– А что такого? – Дедушка нахмурился. – Она же ночевала здесь последние десять месяцев.

– Никогда не помешает проявить вежливость и спросить. – Лемон наклонилась и поцеловала его в щетинистую щеку.

– Ох уж вы и ваши женские чары, мисс Фреш!

Лемон широко улыбнулась.

– Как себя чувствуете, мистер Си?

– Как будто ехал десять километров по ухабистой дороге. – Старик громко и влажно закашлял в кулак. – Но увидел тебя, мелкая, и сразу стало легче.

Кайзер протиснулся мимо Ив, все еще горячий, как кипяток. Он пошлепал по коридору, стряхивая с себя пончо хозяйки, и залез в свою будку. Датчики движения активировали охлаждение в системе вентиляции, и пес завилял хвостом, почуяв переработанный фреон.

– Уже почти полдень. – Дедушка сердито смотрел на Ив. – Где вы были?