– Возьмите, – протянул, смущенно опуская взгляд в землю.

– Спасибо. Сегодня у меня только любимые цветы.

– Руки сильные? Венцы держать сможете? – бросил Вэл Асе и Роберту.

– Да не слабые, вроде бы, – улыбался Роберт. – Все будет нормально, Вэл, не дрожите так, мы справимся.

– Хорошо, пойдемте, – Вэл взял Нину под руку и только тогда почувствовал некоторое успокоение. – Роберт, кольца возьми…

Войдя внутрь храма и увидев человек тридцать, выстроившихся по обе стороны синей ковровой дорожки, Вэл немного оробел и почувствовал, как кружится голова и сводит спазмами пустой желудок.

Нина сжала его руку, а потом отпустила, передав Вэлу мысль, что пока держаться за руки нельзя. Перекрестившись, они поклонились в сторону алтаря и стоящего рядом с ним священника.

– Верховный властитель?!

– Вэл Лоу?

– Он, точно он…

– Точно, сам верховный…

Среди собравшихся раздавались неуверенные негромкие голоса. Ася тронула Роберта за руку, обращая внимание на то, что говорят.

– Перепутали, – успокоил ее парень. – Ждем и не дергаемся.

«Вэл, со мной что-то происходит», – пришла тревожная мысль Нины.

«Со мной тоже. Не бойтесь, мы вместе – это главное. В остальном положитесь на Бога, мы теперь в его доме. Я вас люблю, а Бог любит каждого».

Они остановились в притворе: Вэл стоял справа, Нина – слева. Священник в праздничном, расшитом золотыми крестами одеянии, соединил их руки, накрыл епитрахилью и вывел в центр храма. Трижды благословив жениха и невесту двумя зажженными свечами, передал потом каждому по одной.

Вэл понял, что происходит, когда взял в руки горящую свечу, – перед Создателем ты предстаешь таким, какой есть, и никакие другие формы сознания, кроме данной им изначально, здесь невозможны. «Я должен был догадаться», – изумился Вэл, чувствуя, что и к Нине возвращается память. Он принимал от нее эмоциональные волны такой силы, что еле сдерживался, сохраняя расстояние, желая обнять, защитить и никогда больше не отпускать ее от себя.

«Нина, любимая, держись, – успокаивал он ее мысленно. – Мы все же смогли это сделать. Мы здесь, и Бог принимает нас».

«Вэл, как же мы…»

Дальше все было словно в тумане: обручение, клятвы верности перед аналоем, освящение брака молитвами. Вэл как будто наблюдал происходящее со стороны, в то же время участвуя во всем непосредственно. Душа его возносилась и радовалась, соединяясь с Нининой. Вэл чувствовал, как Бог сшивает их вместе, принимая единым и беря под свою защиту.

«Я могу теперь помнить, Господи?» – Вэл отправил моление Сущему.

«Ты помнишь. Помни и то, что обещал, Вэл».

«Помню, Господи… А Нина?» – Вэл наполнялся чувствами, до того ему не знакомыми: верой в свое прощение и возвращение.

«Тебе решать».

«Спасибо, Господи! За все спасибо. За муки – особенно, а за Нину и возможность быть с ней…»

Вэл не успел донести мысль, получив ответную:

«За то себя благодари. Будь счастлив, Вэл! Береги жизнь, укрепляй веру, люби жену и детей. Твори добро».

Когда новобрачные целовались, сверху, из-под купола храма, на них упал луч света. Они стояли в нем, но были не здесь: души их парили высоко, благодаря Бога и принимая друг друга…

Гопал держал под прицелом черных глаз ворота храма, терпеливо ожидая появления молодых.

Безоблачное небо решетило солнечный свет, раскаляя воздух. Стрекот кузнечиков и жужжание пчел исполняли мелодию лета, развешивая в пространстве звуки, будто ноты в тетради. Гопал наслаждался сухостью воздуха, вспоминая, что на Шрилане сейчас идут ливневые дожди. Лошадь щипала траву, переминаясь с ноги на ногу, иногда фыркая и тряся ноздрями.

Как только Вэл с Ниной вошли в храм, Гопал стал плести венок из ромашек, занимая руки делом и отвлекая мысли. Сплетя довольно длинную косу, он обвязал ее вокруг конской шеи. Лошадь попыталась сбросить с себя непривычный хомут, но потом забыла о нем и мирно паслась, обмахиваясь хвостом от надоедливых летающих и жужжащих. Гопалу казалось, что махатты нет очень долго, он посмотрел на таймер – прошло пятьдесят минут. «Время непостоянно, – думал Гопал. – Оно черепаха, когда ждёшь чего-то, и быстрый лев, когда тебе хорошо. Лучше бы было наоборот»…