– Не знаю, Фрол, но спасибо тебе, – произнес Марк и отключился.

Он не стал возвращаться к остальным, а начал ходить по коридору туда-обратно, обдумывая то, что невнятным густым туманом давно клубилось в голове, и что сейчас, после разговора с Фролом, не сделалось яснее, но стало настойчиво требовать поиска объяснений.

Он вспомнил разговор с Киром после транспортации сознания Вэла к Билу в минус второй век и похолодел. Кир сказал тогда: «Самый нежелательный вариант – растянутое во времени последовательное изменение исторического сценария – тогда мы будем жить как на пороховой бочке, ожидая конца, неизвестно когда и неизвестно какого, вплоть до стирания самих себя из существующей реальности. Причем стертым может оказаться кто угодно: я, ты, малыш Вэл Марий, любой из причастных». Марк точно запомнил слова брата, сейчас показавшиеся ему пророческими. А что, если все это и происходит на самом деле? Изменения в прошлом докатились до их времени, и это только первая волна трансформации? Ева! Боже… Ева…

Марк выбежал из клиники, кляня себя за все на свете: за обидчивость, которая не позволила ему еще несколько дней назад спуститься в двадцать восьмой энгл, за самонадеянность, позволившую ему думать, что Ева рано или поздно придет сама…

Ему показалось, что лифт до земли спускался вечность. Когда же он наконец добежал до четырнадцатого дома, на двери которого висело объявление о поиске нового владельца, дышать ему стало нечем: ни в одном окне не горел свет. Подергав ручку двери, Марк убедился, что внутри никого нет. Он сел на скамью у крыльца и закрыл глаза.

Что, вот так? Он больше их не увидит – Еву и Мария? Никогда?..

– Советник, чего такой унылый?

Марк подумал, что это, наверное, Заг. Поднял голову – точно его старый приятель. Марк не сказал ни слова, и голова его снова безжизненно опустилась.

Заг сел рядом.

– Что происходит, Марк? Тебя словно убили. Ты болен что ли? Или умер кто? И что ты тут делаешь?

– Пришел к Еве, – с трудом произнес Марк.

– Куда? Сюда? – удивление Зага было таким искренним, что Марк немного ожил и даже посмотрел на него. – Она же с тобой живет. Здесь давно никого нет.

– Как давно?

– Да уж неделю, считай. Да-а, – протянул Заг, – я Марселину восемь дней не видел, с тех самых пор, как они отсюда съехали. Как они там?

– Хорошо, – не найдя в себе сил сказать другу правду, соврал Марк.

– Ты передай Марсо, чтобы не забывала меня.

– Обязательно передам.

– А все-таки я не понял, – не успокаивался Заг, – сюда-то ты зачем пришел?

Марк посмотрел на Зага, завидуя его счастливому неведению, и, не желая разрушать его, промолчал.

– Странный ты какой-то, – резко заметил Заг. – Выбился в большие начальники и не хочешь с простым народом общаться?

– Не говори глупости, – меланхолично отозвался Марк. – Когда это я не хотел общаться с народом?

– Ну, так-то всегда общался, – дал задний ход Заг. – Сейчас все какие-то странные стали, – обиженно добавил он. – Барт, вон, обещал сегодня со мной встретиться, а сам пропал куда-то – дома его нет и нигде нет. В последнее время мне что-то не везет: с кем ни договорюсь увидеться, никого потом найти не могу…

– Тебе как раз везет.

Заг не понял, что Марк имел в виду, и продолжил жаловаться на жизнь, которая, по его словам, с каждым днем становилась все более скучной: людей на улицах сделалось меньше, посидеть за пивом с кем-нибудь из знакомых – почти проблема, какие-то непонятные слухи об исчезновении домашних животных и дохлых птицах во дворах, которые, полежав недолго, потом куда-то пропадают. Заг предположил, что птиц съедают собаки, но предположение его звучало настолько неубедительно, что, складывалось впечатление, что он и сам в него не верил.