Вероника-младшая кивнула.

– Мне надо прийти сюда, если будет знак. Надо будет забрать всё, что в твоём столе, и не беспокоиться за тебя.

Метельская-старшая кивает и снова обнимает свою дочь.

– И не беспокоиться за меня, – она целует дочь в лоб. – Я всегда рядом с тобой, и всегда буду рядом.

Александр осознал, что трансляция воспоминаний, или что это было, окончилась. Вероника так и сидела на его коленях, жаркие волны накатывали на Александра, из её ладоней они переходили в плечи и скатывались по телу. Александр смутно осознавал, что те самые песочные часы стояли на столике у кресла, что песок в них не то чтобы замер, повиснув в воздухе, но иногда отчётливо двигался вспять. Вероника подняла голову, глаза её подёрнулись дымкой, улыбка стала доброй и нежной. Она отпустила левое плечо Александра, погладила его по голове.

«Римма говорила тебе, я знаю. Пять раз это случалось. Пять раз я умирала, мама была права. Шестой будет последним, я знаю». Она наклонилась, коснувшись губами его губ, и обняла, вжалась лицом в плечо.

Александр погладил её по голове. Нужные слова, если такие существовали, просто не приходили на ум.

«Такие как мы. О ком она говорила?»

«Не знаю».

Вероника уселась вертикально, её очертания всё ещё плыли и теряли резкость, а песок в часах вовсю нарушал законы физики, двигаясь то вверх, то вниз.

«Она говорила, что обо мне позаботятся, меня не оставят. Но я осталась одна. Пожалуйста, не оставляй меня. Все, кто меня знают и любят, сейчас в этой квартире».

И опять не пришли правильные слова. Вероника улыбнулась и вновь прижала палец к его губам, кивнула.

«Да. Ты понял. Не нужно слов».

Жар схлынул, словно подул прохладный ветер и разогнал собравшийся зной.

– Ты почувствовал, я знаю. Ты был при нашем с ней разговоре. Это был последний разговор.

Вероника снова погладила его по голове.

– И ты чувствовал её любовь, я знаю. Чувствовал, как чувствовала её я.

Александр кивнул, с трудом переводя дух, он покосился на песочные часы. Весь песок перетёк в нижнюю колбу.

– Как это возможно? Есть хоть какое-то объяснение?!

– У нас с Риммой полно объяснений. – Вероника улыбалась. – Только вот современная физика с этим не очень согласна.

– Такого признания в любви со мной ещё не было, – покачал головой Александр.

Вероника тихонько рассмеялась.

– И я как будто много лет знаю тебя. Вообще с детства.

Вероника покивала и спрыгнула с его колен. Взяла стоящую рядом с креслом бутылку с минеральной водой, молча предложила. О, да. Жажда невероятная. Александр спохватился, оставил ей половину бутылки, Вероника выпила её не так жадно, но удовольствие читалось на её лице.

– Два или три часа, – ответила она на незаданный вопрос. – И семь с половиной минут здесь.

– Так вот как ты успела всему научиться! – дошло неожиданно до Александра. – Ого!

– А ты работал по двадцать восемь часов в сутки. Если не веришь, то посмотри статистику работ.

Вероника помогла ему подняться из кресла.

– Есть хочу ужасно. – Она покосилась на кровать… заметила, что Александр глянул туда же, и оба рассмеялись.

– Если мы там окажемся, то я даже не знаю, когда выберемся обратно. – Вероника потянула его за руку. – Идём, ещё столько всего нужно рассказать.

Ника, в те же самые несколько минут, чуть не выронила швабру (Римма подхватила) и опустилась на стул, лицо её вновь стало мечтательным и счастливым, а зрачки светились белым.

– Всё поняла, не дура, – покивала Римма с довольным видом, – но это что-то другое.

– Ты о чём? – спросила Ника едва слышно.