Павел доставил меня до больницы в кротчайшие минуты. Его сосредоточенность на деле и, не подвластность эмоциям, поражали. Ранее мне не приходилось видеть его таким. Привычный милый толстячок, с лукавой улыбкой чеширского кота, канул в прошлое. Предо мной оказался сильный мужчина, способный взять на себя мои неприятности. (Отвратительное слово в этой ситуации, но…). Он отъезжал, а я, отвернувшись к шлагбауму, вновь расплакалась, видя в его поведении своего отца.

Как и предполагал Павел, в палату меня не пустили, сославшись на внутренние правила поведения в отделении реанимации. Приткнувшись в угол у двери, исходя внутренней дрожью, я изредка отвечала на вопросы появляющегося в поле зрения медперсонала. Тихо плакала и чего-то ждала.

Не знаю, сколько времени просидела, молча перебирая в памяти моменты прошлой жизни. Казало бы недавние события, минувшие, по ощущению, слишком давно. На меня всё реже обращали внимание. Будто мне удалось слиться с безликой серостью больничного коридора. Не выделяться на фоне редко стоящих лавочек и многочисленных закрытых дверей.

– Вам нет смысла изводить себя, – послышалось сбоку.

Плавно поворачиваю голову, замечая материализовавшегося ниоткуда врача.

– Езжайте домой.

– Позвольте мне… хотя бы взглянуть на неё… Пожалуйста, – произношу на выдохе, заливая ворот рубашки слезами.

– Не положено, – отвечает с долей сочувствия.

– Пожалуйста, – вторю, поднимаясь с холодного пола. – Скажите сколько… Я заплачу…

Поджимаю губы, видя его искривившееся лицо.

– Ваш знакомый внёс достаточную сумму на счёт клиники, для проведения должного лечения.

– Когда ей станет лучше?

– Это сложный вопрос. Мы делаем для этого всё возможное.

– А…, – замолкаю, слыша слегка приглушенное:

– Приходите завтра вечером. В восемь пересменка. У меня ночное дежурство. Вне лишних глаз я вас проведу.

– Спасибо, Максим Сергеевич, – проговариваю имя, значившееся на его бейджике. Фамилию я, увы, не успела запомнить. Сложная. Толи литовская, толи польская… Благодарю, улыбаясь в ответ, наблюдая как он поворачивается в сторону двери.

Бреду в сторону выхода, смотря себе под ноги, по пути вызывая такси. Ждать его приходится совсем не долго. А на улице, между тем, солнечная погода сменяется накрапывающим мелким дождем. Вызывающим ещё большую грусть и тоску.

Прошу водителя остановить возле отделения банка, для снятия наличности со своего счета. По заверению Павла, в ближайшие дни мне понадобится значительная сумма, а я и понятия не имею чем располагаю в данный момент. Расходы контролировал отец. Пополняя счёт, избавляя меня от необходимости заботиться о деньгах. Теперь все изменилось. Придётся надеяться лишь на себя… Нельзя настолько сильно обременять Павла. Он и так делает слишком многое, а у него дети, жена…

– Вы хотите снять всю сумму? – интересуется девушка в операционном окне.

– Да, – отвечаю бесстрастно.

– На счете чуть больше восьмидесяти тысяч, – продолжает сосредоточенно, глядя в монитор.

– Вы уверены? – опешив, смотрю на неё, рассчитывая на значительно большую сумму.

– Последнее поступление около двух месяцев назад, – точно оправдываясь, произносит неловко.

– Снимайте всё, – роняю обреченно, мгновенно перебирая в уме варианты как можно быстрее найти более приличные деньги.

– На какую сумму быстрого займа я могу рассчитывать? – уточняю, нервно сжимая кулаки под кромкой стола.

– Учитывая ваш возраст и прочие обстоятельства…, – замолкает, взирая задумчиво:– Не более трехсот тысяч.

– Благодарю, – роняя обрывисто, пряча деньги в карман сумки.

Безысходно понимаю, что это не погасит и расходов на похороны: заказ ресторана и прочие затраты.