«Милый Сергей Федорович!

Простите меня, уже просто нет никаких сил… Понимаю, что буду выглядеть в ваших глазах, как дура. Но… Я сегодня начну писать Вам письмо… Долгое. Оно не будет иметь окончания, и, наверное, я буду писать его много дней и ночей, и, в конце концов, выброшу… Или лучше спрячу в укромном уголочке лаборатории и буду перечитывать, украдкой и стыдясь. Хочу говорить обо всём и сразу, хочу плакать и смеяться и что бы эти все эмоции ты разделил со мной… Я написала ты? Ах, простите… Нахалка, да? Нет, я не нахалка… Честно! Я влюбившаяся дура! Вчера Вы… или может ты… или всё-таки Вы… Боже, как же мне тяжело!

Вы вышли на улицу под этот непрекращающийся снег. Вы всё шли и шли, а я смотрела, прислонившись лбом к холодному стеклу окна. Сгорбившись, нахохлившись от пронизывающего ветра, вы не оборачивались. Вы спешили домой. А знаете ли Вы как мучительно больно смотреть в спину человеку, дорогому для тебя человеку и знать, что он не обернётся, что он даже и не подозревает о том, что живёт в тебе, о твоих чувствах.

Ну, конечно —же, Вы профессор, руководитель лаборатории… что я говорю, Сергей Федорович, простите… Вы самый добрый мой профессор и руководитель, но… так стало тоскливо…

Это жуткое чувство схватило меня за горло и не отпускало, пыталось задушить. Оно просто невыносимо. Я хочу Вас… мучительно хочу всякую минуту быть рядом и ненавижу, когда Вы уходите. А сердце ведь живое, оно продолжает отбивать ритм жизни, продолжает качать кровь по сосудам. Просто холодно… И мне нужны Вы, только Вы, такой добрый и далекий мой любимый человек… Вы, наверное, скажите мне, что я могу легко найти себе мужчину! А я не хочу, органически не хочу никого другого….Может это какая-то патология? Не спорю… Я, наверное, сошла с ума…

А может эта любовь, простая и беспощадная бабская любовь, которая меня измучила, выедая всю изнутри кусочек за кусочком. Не знаю вправе ли я судить о вашей жизни, но так хочется наполнить Вас теплом, что бы плечи, когда Вы направляетесь домой, были расправлены, а не сутулы. Заботится о Вас, и ощущать Вашу заботу, как велит то сама моя женская природа. Почему же вы, такой добрый, так жестоки!

Иногда я смотрю на Вас и думаю, что ждёт Вас дома? Вы будете, наверное, вне себя, но я знаю о Вас почти всё… Просто потому, что люблю… Давно люблю.. Целую вечность. Дочь уже давно взрослая, и в её мир входят другие люди, этого нельзя избежать. Квартира Ваша наверняка наполнена воспоминаниями, пожалуй, они и есть весь Ваш мир.

Я знаю, Ваша жизнь ограничивается только работой, за ней как за стеной Вы спрятались от всего: от разочарований, обманов, печалей, от всего и ото всех. И на работе с Вами я… Как это нахально звучит, но разве это не правда? Разве не я постоянно рядом? Почему Вы не замечаете… что я рядом!

Почему Вы решили, что мы не имеем права на счастье? Кто так жестоко с нами поступает, что лишает веры? Лишает мечты! Любимый мой профессор, как же так получается!

Наша жизнь складывается не всегда так как мы хотим, но разве не нужно верить в любовь, дружбу?

Даже наши опыты не будут иметь смысла. Нет в них никакого смысла, если… ведь Вы, дорогой мой профессор, верите больше всех нас, что эксперимент пройдёт удачно. И я верю! Но почему мы отказываемся от другого эксперимента… в котором я и Вы рядом! Не мотайте, пожалуйста, головой (точно знаю, что сейчас так и делаете), не обманывайте-же себя, для каждого из нас важно любить и быть любимым, природа нас такими сделала. А ты и я часть этой природы.

Я сознаюсь – я восхищена Вами, Вы – гений. Ваши знания безграничны. Таких людей нужно оберегать от всего и от всех. Вы просто себе представить не можете, как мне больно видеть вашу печаль, усталость… Если бы я только могла хоть как-то разделить все эти переживания, терзания. Но я – это всего лишь я.