Лора прикоснулась губами к его щеке. Ей казалось, что она сейчас просто расплачется. Короткими лёгкими мелкими поцелуями прокладывала она дорожку к его губам. Лора старалась не закрывать глаза, что бы не только чувствовать, но и видеть всё до мельчайших деталей. Не упустить мгновенье, запомнить всё.

Его губы упругие, всегда убеждающие, дарящие наслаждение, сегодня безвольные и сухие. Их губы соединились, но его реакция была сдержанной вежливой и сухой. Это было чересчур больно… Теперь слёз точно не миновать. Глаза сами сомкнулись, ведь смотреть на это просто не хватало сил.

Лора приникла к нему, к своему исчезающему кумиру, живущему где-то там, в глубине этого вечно занятого автомата. Пусть все её чувства передадутся ему, пусть он тоже оживёт и почувствует её трепет, её желание, её всю.

Вдохнув воздуха побольше, Лора коснулась кончиком языка его нижней губы. Хотелось чего —то большего и более чувственного.

Не сдерживая своих чувств, из всех возможных сил Лора прижалась к нему. Пусть даже на мгновенье, пусть даже через одежду, пусть как одержимая, но она почувствует тепло его тела, его пьянящий запах, биение его сердца, дыхание.

Поцелуй становился всё решительней, трепетней, чувственней, нежнее..

Необходимый, как воздух.

Со всей жадностью, присущей умирающему от жажды, Лора припала к его губам, как к источнику жизни.

Своим поцелуем она хотела сказать, что любит, жаждет его, хочет дышать с ним одним на двоих воздухом, стать его частью, только его женщиной, которая растворится в нём без остатка. Мысли неслись в голове, как вихрь: «Ты ведь мой? Я ведь нужна тебе? Только не покидай».

Невозможно сражаться с собой, когда тебя целует любимый человек. Поток волнения и тепла, трепета, смешанных чувств заполняют каждую клеточку. Сергей Федорович в этот миг полностью разделял чувства Лори. Его правая рука легла ей на талию и легонько нежно и крепко прижала ещё плотней к себе. Левой рукой он коснулся мягких щёк, по которым ручьями текли слёзы. Он всё понимал..

«Лора, родная, я рядом, я никуда не ушёл», – говорил его ответный поцелуй.

Если бы не его крепкие руки, Лора упала бы от переполняющих её чувств. Ноги предательски дрогнули, она потеряла равновесие.

– Ты чего?

– Шестьдесят секунд прошли, – улыбнулась Лора.

– Я, – хотел было что-то сказать Сергей Федорович

– Молчи, – прошептала Лора, касаясь своей маленькой ладошкой его губы, – поужинай. Давай хоть эти секунды будем прежними.

И сейчас, сидя на старом диване, том самом, который стоял тогда рядом, Сергей Федорович жалел лишь обо одном. Что он послушал её, и вновь вернулся к работе.

Нужно было поступить совсем иначе – обнять её, увлечь, такую податливую на этот диван и уделить ей час, два, шесть… Ласкать её измученное жаждой любви тело, так просящее нежных и страстных прикосновений… Бесстыдно и сладостно… Подарить её губам и рукам себя, ведь и он этого безумно хотел. Пусть бы даже все равно это не спасло бы их отношения, но был бы еще один упоительный момент их любви. Но он упустил это…

Впрочем, – он резко остановил собственную фантазию, – а не обманывает ли он сейчас сам себя в своих воспоминаниях? Не приписывает ли образу ушедшей от него жены того, чего никогда не было? Что, собственно он мог сделать в тот момент?

Работа отбирала все силы, а Лора брезгливо не воспринимала, как она сама говорила, никаких «извращений». Она даже его руку отталкивала, когда он пытался приласкать её сокровенные места, уж что говорить о чем-то большем… Правда, порой она пыталась изобразить животную страсть, но требовала только «классику». А «классические дисциплины» давались ему всё хуже и хуже, и с каждой осечкой или неудачей он чувствовал приступ холодного отторжения и стыда.