Я люблю маму, уважаю и благодарна ей за то, что она для меня делает, но эта ситуация… Все же мне удается перебороть свое внутреннее недовольство: встаю и открываю дверь. Встречаюсь с благодарным взглядом мамы и иду за ней следом на кухню.

За столом сидит “господин репетитор”, неторопливо помешивая ложкой свой чай. На его месте я бы отказалась со мной заниматься, особенно после услышанного. Это же ужасно, знать, что человек тебя ненавидит, а все равно с ним общаться! Но либо он не такой параноик, как я, либо ему слишком хорошо платят.

Сажусь напротив него и придвигаю к себе чашку с чаем, мужчина с интересом разглядывает мое лицо и вопросительно приподнимает брови, как только наши взгляды встречаются.

Чего-то ждет? Не извинений ли?

– Мия, я уже говорила, что Вячеслав Олегович преподаватель из университета и мне его порекомендовала хорошая подруга, – начинает говорить мама и садится рядом с ним. – Поскольку мы решили, что попытаемся поступить на факультет физкультуры в этом городе, нам просто необходимо подтянуть твои знания. И… как вы сказали? – мама поворачивается к Оленьевичу.

– Перед началом занятий мне необходимо узнать общий уровень знаний вашей дочери, – отвечает он, – чтобы составить подходящий план и работать исключительно на заполнение пробелов. Я планировал сейчас дать Мии небольшой тест, включающий в себя основные положения экзаменационных работ. Согласится ли она пройти его? – Оленьевич улыбается и смотрит на меня.

Улыбка у него такая искренне любезная и добрая, любая бы улыбнулась в ответ, вот как моя мама сейчас расплылась, но это обращение: “Согласится ли она пройти его” – намеренно сказано так, словно меня здесь нет. Или он таким образом делает акцент на том, что я здесь ничего не решаю?

– Мы же сейчас сможем пройти небольшой тест? – обращается ко мне мама и нервно заправляет за ухо прядь волос.

– От моего ответа что-то зависит? – спрашиваю я и тянусь к сахарнице. Снимаю крышку и насыпаю себе в чай две ложки с горкой, после чего возвращаю крышку на место, повернув ее так, чтобы рисунок на ней совпал с рисунком на самой емкости.

– Давай хотя бы попробуем, – просит мама. – Если Вячеслав Олегович скажет, что мы безнадежны, то мы пересмотрим свои планы.

Попробуем, пересмотрим, мы…

Каждый раз, когда мама боится меня обидеть и намекнуть на отсутствие у меня каких-либо знаний, она вместо “попробуешь”, “у тебя” и “ты” использует это абстрактное “мы” или “у нас”. Эти попытки сгладить углы очень похвальны, но я же не пятилетний ребенок и прекрасно понимаю, что она хотела сказать на самом деле.

Пересмотрим планы, говоришь? А что, это идея.

– Да, давайте я попробую решить тест, – смотрю на репетитора и невинно улыбаюсь.

– Отлично, – кивает он с выражением лица диаметрально противоположным его “отлично”.

Оленьевич выходит из-за стола и направляется в прихожую, где оставил свою сумку, достает из нее какие-то листы и вновь возвращается на кухню. Вот видно же, что ему здесь находиться совсем не в радость, но зачем тогда себя мучить?! И меня за компанию…

– Вот здесь базовые вопросы и задачи с вариантами ответа, где просто нужно выбрать один верный, – говорит он и кладет листы рядом со мной на стол. – Время на выполнение этого теста подразумевает двадцать минут.

– Я могу сделать его в своей комнате? – спрашиваю я и отпиваю чай из чашки.

Наши взгляды с Оленьевичем встречаются и я замечаю в его голубых глазах странный блеск, ехидный такой, а затем он, с уже знакомой мне добренькой улыбкой, отвечает:

– Конечно можете.

Ставлю чашку на стол и, захватив листы, ухожу к себе в комнату. А чего церемониться-то? Как мама сказала: “Если мы безнадежны, то мы пересмотрим свои планы”? Значит, нужно показать свою неисправимую безнадежность!