– Очень… Эффектно, – вопреки собственным мыслям похвалила Ренетт.

Тристан мгновенно расслабился, уставившись на фотографии с таким живым интересом, словно сам впервые их увидел. Вглядываясь во все эти лица, девушка запоздало заметила, что ни у кого из них нет и следа злополучного клейма, которое несколько веков назад так решительно и бесповоротно столкнуло их вниз по социальной лестнице. Как странно!..

Ренетт помимо воли нахмурилась, пытаясь припомнить детали той истории. Род Копингеров – это чистокровные демоны, издавна приближенные к самому Принцу Тьмы. Точнее, таковыми они были до того восстания ведьм и колдунов, послужившего началом затяжной войны. Предок Копингеров решил использовать эту суматоху с выгодой для себя и выдал противнику какие-то важные сведения. На этом он заработал солидное вознаграждение, но воспользоваться им не успел – Принц добрался до него раньше. Нигде не упоминается, что он сделал с самим предателем, но зато известно, что стало с его семьёй – их и всё их последующее потомство заклеймили, а сразу после этого лишили всех титулов и наград. По сути, Принц начисто стёр все упоминания о существовании этой семьи. До последнего времени Копингеры были настоящими изгоями и о них начали благополучно забывать, но тут им каким-то образом удалось вступить в Орден. Дальше, как-то незаметно, они продвинулись «наверх» и нажили завидное состояние. Местная власть, в лице кучки консерваторов, именуемых «Советом», конечно, напрочь отказалась от идеи принять семью Копингеров в свои ряды, что не помешало им при этом раз за разом одалживать такие суммы на улучшение города, что все уже смело за глаза поговаривали, что весь материк отстроен на деньги «меченых».

– Гадаешь, каким клеймом нас наградил Принц, что его нигде не видно? – с полуулыбкой поинтересовался Тристан. Не дожидаясь ответа, он тут же продолжил: – Его Высочество умеет мстить изощрённо. Он мог бы наградить нас физическим уродством, – все ожидают увидеть нечто подобное перед встречей с нами, – но он предпочёл кое-что другое. В насмешку над нашим вероломным предком, Принц лишил нас возможности врать.

– Всего лишь?! – вырвалось у Ренетт.

Тристан кисло улыбнулся:

– Ты не представляешь, как сильно это мешает продвинуться в обществе. Нет возможности даже похвалить чью-то шляпку, если она на твой взгляд уродлива.

Девушка улыбнулась, решив, что последнее предложение было сказано скорее в шутку, однако лицо парня осталось таким же совершенно серьёзным.

– Так вот, врать я не могу и потому скажу прямо: моя семья видит в нашем союзе определённую выгоду, так же, как и твоя, я думаю. Вы получите доступ к нашим деньгам и влиянию, мы в обмен получим ваш титул. Все в выигрыше.

Тристан вдруг запнулся, словно сомневаясь, стоит ли говорить. Наконец, решившись, он робко взял Ренетт за руку, с надеждой заглянув ей в глаза:

– Но я думаю, что ты должна знать – этого хочет для меня мать. Я до последнего не хотел даже знакомиться с тобой, но когда увидел… Возможно, это слишком поспешно… Возможно, я мог произвести не лучшее впечатление, но… Я влюбился и даже если это не взаимно, я сделаю всё, чтобы это изменить. Скажи, у меня есть шанс?

Настоящее время

– Нет!

С трудом подавив усталый вздох, Ренетт перевернула листок бумаги, показав Теодорику.

– Чёрт! Пора признать, что я безнадёжен.

Вот уже который день вампир под руководством девушки пытался выучить язык её материка, чтобы как-то скоротать время в пути, но все попытки были тщетны. Конечно, несколько слов Теодорик всё же знал: будучи Угольком, он охотно поглощал воспоминания умирающих хозяев за неимением другой пищи для ума. Одним из таких хозяев был контрабандист. В силу специфической профессии он знал много языков, но в основном только ругательства и пару фраз для того, чтобы сторговаться. Разумеется, об этом Теодорик предпочёл умолчать, как и том, что вообще когда-то был элементалью. Об этой унизительной части своей биографии он и сам хотел бы позабыть.