– Нет, хлопцы, это сложно. Но если с нами пойдете – то куда-нибудь выйдем. А если говорить откровенно, чего уж, у нас правительственное задание, поможете – выведем. Нет – брошу здесь, сами топайте куда хотите.

– Та мы все зробым, ты тильки нам скажи… Батько!

– Какой я вам батько! Как в России – так москаль, а тут – батько! Ладно, пошли вон на огонёк.

Некоторое время толпа шла молча. Но странное дело – огонек не только не приближался, а казалось отдалялся прочь… Один из моджахедов затянул заунывную песню, Хасан начал подпевать… Диггеры запели тихонько и по-своему. Командир против песни не возражал. Но прислушавшись, подумал, что или здесь эхо такое, или смесь разных языков – украинского и арабского смешалась так, что слова получались совсем иные:

Як цуп цоп парви каридола тык паривила тиц тандула

диби даби дала руп-парирупирам курикан губкая кили-кан-ко.

Ра-цай-цай ариби даби дила бариц дан дила ландэн ландо

абариб факта пари-пари-бери-бери-бери стан дэн лан до.

Я бари ласдэн ландэ яло ара-вара-вара-вара-вара вади вияву.

Барис дан лэн ласдэн ландо бадака-дага-дага ду-ду-де яло.9

Командир включил универсальный переводчик и получил на выходе следующее:

У соседей слышались такты польки

у меня зачесались ступни.

Мать Евы стерегла свою дочь

но Ева её всё-таки наколола

потому что нас тогда запреты не беспокоят

когда мы танцуем напропалую.

Ева радостно и смущённо ухмылялась

когда люди пожелали счастья.

У всех головы вспотели

а скрипка скрипела, визжала и охала.

Я сказал, что меня надо кусать

меня просто так не проглотишь.10

– Эй, народ! Вы что похабщину поете? – возмутился Командир от скабрезности песенки.

– Какую похабщину? – спросил из темноты Хасан. – Моя про мой ханум поет, про любовь…

– А ми про то, как несе Галя воду, а за ней Иванко… – сказали диггеры.

– А получается вот что… – и Командир прокрутил им запись…

– Пакость! – отозвался старший диггер.

– Я понял, это искажения наведены интерполяцией от радаров НАТО, значит оно уже близко. – очевидно это был самый умный уфолог.

– Хасан, а ты что думаешь? – спросил Командир, ехидно улыбаясь в темноте. Впрочем, этого никто не видел.

– Я думаю – жарко, значит – мы почти пришли. – ответил Хасан.

– Логично! Только огонь удаляется, когда мы на него топаем.

– Ты сюда посмотры! – Хасан указал себе под ноги и всем сразу открылся великий и ужасный Черный Свет преисподней.

– Пекло! – дигеры в ужасе упали на колени и пробовали вспоминать молитвы. Помогало слабо, никто ничего не помнил и на ум приходили только слова: «Кучму – Геть!»

– Оно самое… – ответил Командир и осторожно посмотрел вниз. – Чернобыльцы есть? Эскадрон – заааа… мной! Шутка!

На огромном пространстве копошились точки, слышались крики, лязг и грохот, как будто одновременно работали тысячи бормашин. Одна из точек подняла наверху морду и стала расти на длинных ногах, подниматься все выше, прямо к ним. Злобная мордочка, горящие углями глаза и когтистые лапы:

– Спасатели пришли! – заверещал черт на длинных лапах-нитях. Он напоминал гигантского паука. – Вы к реактору?

Командир ответил:

– Да, показывай, нечисть, времени мало!

– Времени у вас – Вечность, ОН остановит его сейчас…

– ОН?

– Да, мы не можем называть здесь имя того, кто пока наверху. Спускайтесь, здесь ступени.

Вниз вели вырубленные ступени с ржавыми железными поручнями. Командир и Хасан первыми ступили на них – и понеслись в самую гущу АДА, как на эскалаторе метрополитена. За ними осторожно и под подначки черта-паука двинулись остальные.

– По милости Божией, которая дана мне, как мудрому мастеру-строителю, я заложил основание…