Стук в окно, визг и звон разбившихся тарелок стали последней каплей. Я побледневшими руками вцепилась в столешницу, стараясь сохранить уплывающее сознание. Не то, чтобы я была излишне пуглива, но происходившее откровенно пугало.

– Айра, ну что ты, в самом деле! – возмутилась тетушка.

– Патронесса, там белая голубка убилась! Опять! Кошмар-то какой!

Посудомойки заохали, помощницы кухарки и вовсе с кухни убежали.

– Что значит… опять?

На глазах девушки выступили слезы. Она прикрыла рот дрожащей ладошкой и тихо всхлипывала.

– Тетушка! Что здесь происходит? – решительно поднялась. Решимость всегда берет страх под контроль. – Я вижу, что от меня что-то скрывают, но зачем? Тайное, рано или поздно, становится явным.

– Лучше поздно, Лэни, лучше поздно… Надень-ка ты лучше мой тулуп да сходи во двор Семриха, за яйцами.

Пурга бросила в окно, на котором еще остался кровавый след несчастной птицы, сухие ветки и комки снега.

– Куда… сходить?

– Я объясню. Рамила, налей Айре успокоительный отвар, а ты, дорогая, успокойся. Хозяин не допустит беды, поняла? Он невероятно силен…

– И тогда силен был, а не помогло! – девушка перешла с тихих всхлипываний на рыдания в голос.

– Идем, Лайнэ, я тебе все покажу.

– Но как же Айра?

– Рамила о ней позаботится. А нам нужно поговорить.

На крыльце одного из служебных выходов замка, тетушка застегивала на мне тулуп и давала наставления:

– Запомни, Ланушка, в Ренар Холле есть несколько правил. Это моя вина, что сразу тебе не сказала. Не часто у нас новый персонал, а старый давно им следует. Первое, – она подтянула пояс и положила сухие ладони мне на плечи, которые из-за тулупа стали шире раза в два. – Никогда, ни при каких обстоятельствах не лезть в личную жизнь хозяина! Прошлое, настоящее, будущее – все под запретом. Поняла?

– Поняла, – от кивка высокая меховая шапка сползла мне на лоб и закрыла глаза. Рассмеявшись, я поправила непривычный предмет туалета.

– Второе – забудь о жемчужных коридорах! Увидишь жемчужные стены – сразу разворачивайся и уходи!

– Почему?

– Лайнэ!

– Но, тетушка, вы запретили туда ходить, а не расспрашивать. К тому же, там ребенок плачет. Я не смогу спокойно спать, пока снова там не побываю и не буду убеждена, что все в порядке.

– А моих слов тебе недостаточно?

– Простите, но я верю тому, что видела и слышала.

– Хорошо, я расскажу. Это магическая часть замка, охраняемая элементалями. Хозяин проводит там магические ритуалы и создает артефакты. Я уже говорила, в Ренар Холле нет детей. А вот привидеться от избытка магии может… всякое.

– Это вы о патронессе Даберпул? Но ведь плач мне не привиделся!

– Мороки бывают разными. Кто знает, во что выльется магическая энергия господ? Я в этих вопросах разбираюсь плохо, но в замке часто бывают разные аномалии. Хозяин, как правило, предупреждает, когда волшебствовать изволит, чтобы мы ничему не удивлялись. Поняла?

– Ничегошеньки, – созналась я. Тетушке не удалось меня убедить в том, что все увиденное и услышанное лишь игры моего воображения. Я пока не выжила из ума и была убеждена, что патронесса и ребенок реальны.

– Поймешь. Просто делай свое дело и все будет хорошо. Вот тебе корзинка.

И тетушка отправила меня за яйцами, объяснив, как найти двор Семриха.

Я долго не решалась выйти на улицу, прислушиваясь к беснующейся за дверьми метели. Как и холод замка, метель тоже казалась живым существом, раненым зверем, возможно, тем самым, чья боль отражается в глазах господина Ренара. Я же сейчас наслаждалась уже забытым теплом. Тетушка закутала меня так, что за шапкой, воротником тулупа и шалью не было видно моего лица, только огромные глаза. Я усмехнулась, глядя на себя в зеркало и только хотела выйти за дверь, как услышала: