— Вот сейчас мы тебе и расскажем, — вздохнул самый знакомый ей здесь мужчина, расстегнув последнюю пуговицу пиджака, — Теодор, позволишь?

Серхио превосходно говорил на родном Пушкину, Лермонтову и Бажене Рудольфовне языке, но последовавшее далее объяснение оказалось таким странным, неправдоподобным и местами — совершенно непонятным, что девушка начала сомневаться в его лингвистических способностях.

И понемногу понимать, почему новоиспеченный дядюшка не рассказал ей всё и сразу в первый день знакомства.

— То есть я — наследница не только земель, но и какой-то магической силы? Я правильно поняла? — Бажена все переспрашивала и уточняла, надеясь, что Серхио просто подобрал не те слова.

— Не какой-то, а силы нашей семьи. — Серхио начал объяснять еще раз. — Магия Дракулешти признала тебя, нашла и теперь она ждёт окончания ритуала.

— Она?!

Бажена, не видевшая с момента прибытия ни кубков из черепов врагов, ни черных петухов, ни других пугающих атрибутов ритуалов, известных каждому человеку, имеющему в доме телевизор, с укором посмотрела на родственника.

— Мы провели ритуал на Мэрцишор, первого марта, — проскрипел Теодор и отвел глаза.

«Так вот, что у них тут было на Мэрцишор!»

На Мэрцишор, когда жители Трансильвании дарили друг другу традиционные бутоньерки-мэрцишоры из красных и белых ниток, радовались приходу весны, пели песни и ели вкусную еду, Миклош, старейший в клане Дракулешти, провел старинный обряд призвания магической силы. Наследница была юна и только вступила в разрешенный для ритуала возраст, но тянуть дальше было нельзя.

Обряд прошел удачно, магия пробудилась, но… Стана не получила силу!

— Долине и всей семье нужна бальса. — Серхио запнулся и добавил. — Хранительница. Без нее жизнь здесь угасает. Уже сейчас долина больна, очень больна.

Сила, о которой все твердил Серхио, питала местные земли. Без бальсы она переставала течь, как река, пересохшая в зной.

Первыми без бальсы начали страдать виноградники.

– Мы выращиваем редкий сорт, – объяснила Кара, – он растет только в нашей долине. За двадцать лет погибло две трети лоз и продолжаем терять их каждый день.

Виноградники были магическими. Долина теряла силу и уникальные растения гибли. В первые годы по одной-две лозы, дальше – больше. Скорость увеличивалась бешеными темпами.

– Если так пойдет дальше, к осени мы лишимся последней лозы.

Семья получала солидный доход с продажи зелий и вина, получаемого из этого винограда.

– Но это не так важно, – проскрипел Теодор.

Без бальсы жили короткую жизнь, болели и быстро умирали.

– За двадцать лет без бальсы в долине не осталось стариков. Миклош был последним. А ведь они могли бы прожить еще лет двести, – Теодор прикрыл глаза, будто устал. А может, так и было? Он выглядел как старый больной человек. И все терпеливо ждали, когда он откроет глаза и продолжит. – Многие здесь больны без надежды на излечение. Мы и так долго тянули, ждали, пока Стана подрастет. — он вздохнул, вспоминая что-то. — Последняя бальса, твоя предшественница, погибла еще до ритуала.

Бажена посмотрела на Дракулешти, находящихся в комнате. Кроме Серхио, Теодора и Милены все выглядели её сверстниками. Ну, может Кара чуть старше, но не намного. Неужели это правда?

Глядя на лицо Милены, верилось с легкостью. Женщина

— Бальса, хранительница Миоры, всегда рождается в твоем роду. Но мы не знали о тебе. Все думали, что ваша ветвь угасла. Мы надеялись, что сила выберет подходящую наследницу из из нашей ветви.

В семье Милены и Серхио почти всегда рождаются мальчики. А для ритуала нужна девушка крови Дракулешти, — поймав Баженин взгляд на лице Милены, добавил, — Милена тогда уже была замужем и родила старшего сына, она не подходила на эту роль. Мы потеряли надежду, а когда родилась Стана… Миклош, старейший в роду, лично обучал и готовил её. И вот, в день ритуала все пошло не так.