— Дедушка Миклош, – всхлипнула Стана и снова расплакалась.

— Соболезную вам, — Бажена вцепилась в обитый скользким бархатом подлокотник, – Я сама в прошлом году похоронила бабушку.

Бабушка так и не рассказала ей, что стало с родителями. В четырнадцать, когда все получали паспорт, она сменила Бажене фамилию с отцовской на вымышленную — Бальсова.

«Так надо», — сказала она и Бажена не задавала лишних вопросов. Бабушка всегда знала, что нужно делать и Бажена слушалась её во всем.

Перед самой смертью бабушка звонила ей, просила приехать, хотела что-то рассказать. Но тогда Бажена жила в соседней области, работала. Игорь Иванович, опять же, отгулы не дал – отложила до выходных. А там уже успела как раз на похороны.

— И мы соболезнуем тебе, хоть мы и не были знакомы с Илоной. Миклош говорил, что она была хорошей женщиной, — сказала Милена.

— Он знал бабушку?

Бажена привстала, всматриваясь в тонкие морщинки на лице женщины. Сколько было в этом лице родного, любимого!

— Когда та еще была маленькой. Он бывал в их доме в Бухаресте.

Бажена немного расслабилась. Бабушка и правда рассказывала, что детство провела в столице Румынии, а только позже вся её семья переехала в Кишинев. После — в Поволжье.

Где и нашел ее, Бажену, Серхио Дракулешти. Спустя много лет. Нашел и привез в Миорицу в самом сердце Трансильвании.

— Бажена Дракулешти, — сухой мужчина сел за стол, скрипнув голосом и стулом, — соболезную тебе о смерти деда Миклоша.

— Но я его даже не знала.

Стана Дракулешти подняла на нее заплаканное личико.

— Он ждал тебя, — сказала девочка неожиданно холодно и немного надменно, — это он отправил дядю Серхио. Он хотел тебя найти после того, как у нас не получилось.

— Не получилось что?

Стана всхлипнула и слезы закапали чаще. Она уткнулась в плечо матери не в силах продолжать. Худенькие плечики девочки вздрагивали от рыданий..

Милена прижала ее крепче, продолжая медленно гладить по волосам.

— Не получилось провести ритуал, — Серхио Дракулешти отлип от двери, будто перестал бояться, что в нее снова ввалится какой-нибудь новый инспектор: пожарной безопасности или соблюдения прав домашних животных.

— Это тот ритуал, что был на Мэрцишор? — уточнила Бажена.

Серхио кивнул.

«Да что же у них тут было на Мэрцишор?»

— Формально — получилось. — скрипнул лысеющий Теодор Вишневецкий. — Сила отозвалась, но приняла не ту наследницу, которая участвовала в ритуале.

— Сила выбрала... меня? – спросила Бажена и одновременно подумала, – «Какая еще сила?!»

Стана вдруг дернулась, вскрикнула что-то на незнакомом Бажене языке и, придерживая длинную черную юбку изящной рукой, выбежала из кабинета.

Дверь хлопнула. Бажена поняла, что лежать на полу было ещё не верхом неловкости. Вот когда юные девушки, рыдая, бегут прочь и в комнате подвешивается мрачная тишина, тогда и правда не комфортно вести светскую беседу.

Эх… Если бы не закалка, полученная за годы работы в мэрии… она бы ни за что не попала в такую ситуацию! Просто потому, что сама бы развернулась к примарскому кабинету задом и к лестнице передом еще там, на этаже, рядом с диванчиками. И без зазрения совести побежала бы вниз, подальше от этого странного места.

— Она успокоится, не переживай. — Милена придвинула свой стул поближе к Бажениному креслу. Стало сразу уютно, как дома. — Мы много лет ждали рождения девочки в нашей семье. Девочки, которая сможет взять силу. Мы растили Стану как бальсу.

— Кого, простите?

Бажена посмотрела на Серхио. Трансильванец сел на свободный стул напротив. Их места оказались ближе всего к Бажене и Теодору и никто их не занимал. Известный Бажене чиновничий этикет подсказывал, что это — верный признак приближенности к начальству. Хотя кто знает, какие тут порядки?