– Так, всё, всё, всё, хорош отдыхать! Срочняком всех на совещание собери, давай! – выкрикнул Митхун, свесившись через перила второго этажа.

Орлет подняла взгляд вверх, туда, где двери пяти спален встречались в полукруге внутреннего балкона.

– Не получится, – невозмутимо ответила Орлет. – Все на презентации. При всем желании ты их оттуда не вытащишь. Сейчас группа «Пельмени», затем Клео. Она уже на гриме. Через двадцать минут ее выход.

Адамов, аккуратно переставляя ноги по мраморным скользким ступеням, настойчиво спускался вниз. Орлет, не двигаясь, наблюдала за этим спуском, прикидывая, во что может вылиться это преждевременное сошествие. Нужно было действовать быстро и наверняка. Орлет досадливо покачала головой и тут же нажала кнопку вызова плавающего бара. Серебряная сфера живо сорвалась со своего постамента, где в свободное от работы время она изображала арт-объект, и, жужжа, приземлилась напротив Орлет.

Адамов, успешно преодолев ступени, одной рукой все еще держался за перила. Он щурил глаза, как от яркого света, очевидно, испытывая трудности со зрением.

Орлет подплыла к Митхуну индейской пирогой и вложила в его руки изящный бокал с разноцветной жидкостью.

– Кстати, твое появление и последующая речь были великолепны, – полила воду лести Орлет на старое рассохшееся дерево. – Как в старые добрые времена: такая же вера в предлагаемые обстоятельства. Словом, речь удалась.

– Все твоими стараниями. А как там официальная часть закончилась? – поинтересовался Адамов, с интересом разглядывая содержимое бокала.

– Как и предполагалось. Увеличили температуру, влажность, и появление «Воды жизни» все уже воспринимали как манну небесную. Все точно по расчетам наших технологов.

– Ну и хорошо! Я тут планирую пойти на выступление Клео. Хороша она?

– Серьезно? После всего, что случилось сегодня утром?

– Да ладно, Орлет! Не сгущай дым.

– Митхун, это не шутки! Выпей то, что доктор прописал, и вперед на боковую.

Адамов поднес бокал к свету и подозрительно взглянул на него.

– Коктейль?

– Восстановитель. Пей!

Адамов крутил бокал в руках. Орлет видела, как на гладком, моложавом лице Митхуна отражаются обрывки его раздумий. Они были ровесниками, и, пожалуй, Адамов даже после утреннего инцидента выглядел весьма неплохо, однако личинки короеда уже вытягивали из него жизненную силу, оставляя после себя труху и злость. А злость – это тоже энергия, но энергия другая, разрушающая своего носителя.

– Потом, потом выпью, – дипломатично сказал Адамов, пристраивая бокал на край антикварной консоли. – Мне надо… тут где-то…

Орлет с сочувствием наблюдала за мечущимся в поисках сигарет Адамовым.

Дым.

Ему необходим был дым! Дым как прикрытие, как разделение, как вспомогательный элемент, создающий ощущение действия. А действие – это и есть жизнь.

Его действие требовалось расслабить и чуть затормозить. Трясущимися руками, не сразу, но Адамов все же справился. С жадностью затянулся и, прикрыв глаза, написал на своем лице блаженство необыкновенное.

«Может, сейчас рассказать? Пока он расслаблен и ни о чем не думает. Как говорится, снять груз с души», – подумала Орлет и тут же остановила себя, увидев острый взгляд в свою сторону.

Он будто рассматривал ее мысли. Расправил плечи, прищурил глаза и, сделав четыре уверенных припечатывающих шага, открыл двери на балкон. Ночь дышала широко. Она пробивалась освежающей волной в самые потаенные уголки души.

– Пледы захвати, – кинул через плечо Адамов и тут же закашлялся. – И свет не выключай, не надо.

Тонкая связь понимания дрожала, как паутинка, проводя колоссальную по энергозатратам работу. Эмоции проявили образы и, превращаясь в слова, уже готовились вырваться в ночной эфир.