Он резко оборачивается.

– Ты, насколько я понимаю, настояла на своем похищении. Может, не зря запрут?

– Может! – выкрикиваю я. – А может, и нет. Тебя когда-нибудь запирали против твоей воли? Когда сутками находишься в палате или гуляешь по дворику, при этом абсолютно все лишь улыбаются и на вопрос, скоро ли можно будет выйти, – кивают. Ты вообще можешь представить себе мою жизнь последние два года? Я хотела тебе еще кое-что сказать про тот день, когда ты приходил устраиваться в «Автоспорт». Шилов с Ивановым тебя весь вечер обсуждали, спорили и ссорились. В итоге решили, что разрушат твою карьеру. В том, что перед тобой все двери разом закрылись, виноват один человек. Он просто испортил тебе жизнь, потому что не хотел, чтобы его репутация пострадала. Этот же человек испортил жизнь мне!

– Он твой отец, разве нет?

– Отчим. Мой отец разбился, когда мне было пятнадцать. Слушай, я понимаю, что у тебя сейчас ощущение, будто тебе новых проблем подкинули. Но клянусь, это не так. Мы – беспроблемные. Тихие, как мышки. Разыграем похищение, потребуем выкуп. Шилов не пойдет в полицию, потому что в этом случае всплывет, что он прикарманил все мое наследство. Господи, я просто хочу получить от него свои собственные деньги и свалить. Разделим сумму пополам.

Тим сверлит меня глазами. Потом выдает:

– Почему «мы»? Кто еще? Ты сказала, что вы беспроблемные.

– Я и Шелби. – Поднимаю с пола маленького котенка. – Ему два с половиной месяца.

Мы вместе жалобно смотрим, Шелби при этом трогательно мяукает.

– Звучит предельно неадекватно.

– В этом и соль.

– Если полиция нас найдет…

– То скажем, что папаша с ума сошел, у нас все в порядке. Но она не найдет. Говорю тебе, Шилов в жизни не обратится к копам. Выплатит сумму с одной целью: чтобы вернуть меня обратно и не привлекать внимание. Мы оба останемся в выигрыше.

Тим молча пялится на меня.

– Господи, да разве тебе не плевать? Получишь деньги и будешь в порядке… Хорошо. Не звони своим волонтерам хотя бы до завтра. Поразмышляй, а я немного отдышусь. Окей? Давай просто поедим пиццу.

Он идет на меня и по-прежнему пялится. Мы с Шелби отступаем, пока не упираюсь спиной в бампер.

– Ты ведь не обидишь котенка? – бормочу я, поднося Шелби повыше. – Он маму потерял, ему и так страшно.

– Ты меня с ума сведешь, Настя. Благодаря сегодняшнему утру я побывал в половине московских притонов, а ты типа даже не наркоманка.

Снова огнем ударяет прямо в лицо. Тим волновался за меня. Делает вид, что ему пофиг, но вот что-то я ни черта ему сейчас не верю. Не сдаст он меня Шилову, не убедится, что я несу бред.

– И как там, в притонах?

– Ты знаешь, не очень.

– Думаю, это… хм, интересный опыт в жизни.

Он медленно закрывает глаза, потом открывает.

– Тим, не нападай на девчонку, она хорошая. Вещи мне постирала в машинке. Бутерброды сделала.

Я пожимаю плечами.

– Хочешь, и тебе постираю?

Мы снова пялимся друг другу в глаза. Шелби начинает мурчать так громко, что Тим на миг смотрит вниз. Этого оказывается достаточно, чтобы вырваться из зрительной ловушки и дойти до стола за пиццей. В груди ноет, болит. Много событий произошло, для меня это непросто.

– Тим, соглашайся, отличный план. Когда Настя вчера рассказала, что этот паскуда поклялся выжить тебя из автоспорта, я чуть сам не поехал ему мстить. Мы должны его уделать. Другого варианта пока попросту нет.

– Это дело чести уже, – поддакивает Семен.

– Мне надо подумать, – отвечает Тим и идет к лестнице.

Я переглядываюсь с механиками, и мы одновременно выдыхаем.

Я чувствую себя умиротворенно, убираясь на втором этаже нового гаража команды «Скорость 360».