Костя передразнил Митин уклончивый жест и мелко потряс головой в разные стороны.

– Нет, вообще не врубаешься! У тебя все правое крыло здания в воздухе висело! И, судя по количеству закачанного под него цемента, висит оно уже года два, а то и больше. Это чудо вообще… Не сегодня завтра грохнулась бы твоя школа к…

Не снижая эмоционального накала речи, фундаментщик закончил фразу, звучно обозначив пикантное состояние некоей родительницы, к которой на днях должна была провалиться школа.

Несмотря на то что произнесенное словосочетание никак не обозначало адрес, Митя прекрасно понял, что это не просто далеко, а в контексте «грохнулась к» означает именно очень глубоко. Костя замолчал, его победный вид говорил о том, что планетарная катастрофа предотвращена благодаря доблестным действиям его компании. И за такие вещи надо бы налить.

Сама речь и ее кульминация с точки зрения драматургии удались блестяще, но содержание, по мнению Мити, никак не походило на оптимистичную коду.

– Костя, а почему так? – спросил ошарашенный Вихров. Его пронзила мысль: а если бы это действительно произошло, да еще в учебное время, когда школа полна детей? Параллельно он подумал о том, что документы на землю для Шуховки нужны «вчера», и автоматически сделал пометку в раскрытом ежедневнике. Если бы здание рухнуло, Шуховку, конечно, тут же закрыли бы, а затем перевели в другое место, и о возвращении на Луговку можно было бы даже не мечтать.

Но все эти мысли вихрем пронеслись в голове, а первая встала колом, и в сравнении с ней все остальные померкли. Вихров наконец осознал, какой ужас прошел мимо, буквально в двух шагах, и на него как будто холодом повеяло. Митю бросило в дрожь.

Он вернулся к столику налить себе чаю. Руки не слушались, а чашку, чтобы не дрожала на блюдце, лучше было не держать на весу, а поставить на твердую поверхность.

Костя тем временем, уловив по выражению лица Вихрова, что сегодня тут не наливают, отвечал на вопрос.

– …Ну, тут разные варианты есть. Лично я думаю, что, когда метро «Боровицкая» копали, этим строительством геологию холма нарушили… Здесь же все на холме стоит. Это же Луговский холм, ты в курсе? По составу тут пески и карст.

– Карстовые известняки?

– Ага. Как раз на них здание опирается. Они отдельными сегментами лежат. Вот есть обычная известняковая порода, которая лентой лежит: допустим, полтора метра шириной и полкилометра длиной. А карст – он пунктиром: вот тут есть, потом песок, потом опять есть, а дальше опять песок. И для зданий это не очень хорошо: под землей вода идет, но не как в реке, понятно, а медленно, переходя из одного вида почвы в другой. А если на пути этого движения что-то построить, ну скажем, что-нибудь из бетона, то вода будет искать обходные пути. Появятся новые русла этих подземных рек. Вот, видно, метро построили, направление движения воды изменилось – и весь твой песок вместе с ней ушел под «Боровицкую». Грунтовые воды из метро ежедневно тоннами выкачивают, а вместе с ними и песок. Вот тебе и пустоты и семнадцать тонн цемента в них. Кстати, хорошая смесь была, дорогая, М300…

Ночью Вихрову снилось, будто его поставили следить за небольшим – почти игрушечным – домиком из кирпичиков. Домик был очень симпатичный, и Митя решил, что надо бы на всякий случай построить вокруг него хороший забор. Но начать строить этот забор никак не удавалось, потому что его все время разрушали набегающие волны. Они наступали, не останавливаясь, и уже начали вымывать песок из-под фундамента.

Сначала Митя закрывал основание домика руками, потом стал таскать к нему сухой песок с более высокой части берега. А потом увидел, что в домике есть какие-то люди. И тогда он сам упал в песочную жижу, пытаясь закрывать домик теперь уже всем своим телом. Но вода прибывала.