Схватив Василису, бросилась Анисья к Марфе. Та дала ей какое-то питье, от чего девочку стошнило. Все обошлось. Но Анисья этим летом дочь в лес больше не брала.

Не сытно без молока. Василису угощала крестная Пелагея. Их корова еще две недели назад отелилась. Но у них своя семья большая.

Наконец, ночью и их Зорька отелилась. Новорожденного Василий и Анисья внесли в избу, настелили соломы возле печки, чтобы обсох. Ему было тепло и сухо.

Утром Василиса проснулась и почувствовала, что в избе что-то изменилось. Свесив голову с печки, обнаружила за ней нового жителя. Шерстка у него гладкая. Очень захотелось девочке его потрогать.

Теленок, которому не дали еще клички, проснулся от того, что его гладила чья-то рука. Рука была маленькая и добрая. И ему не захотелось открывать глаза: вот бы так лежать, а тебя гладят. Но есть-то хочется, и теленок открыл свои большущие глаза. Надо встать, чтобы видели, что он проснулся. Оказалось, не так просто – копытца скользят, ноги разъезжаются. Только с нескольких попыток ему удалось подняться.

Потом подошли две хозяйки: большая и маленькая. Маленькую большая называет Доченькой, а маленькая большую – Матушкой. Стали молоком его поить. Не сразу это у него получилось. Доченька с Матушкой стали ему имя подбирать. Так как это была телочка, красная с белой звездой на лбу, то и назвали Звездочкой. Так у нее появилось имя. Она не знала, что это значит, но ей понравилось, и она охотно на него отзывалась. Маленькая хозяйка ласково гладила ее и нараспев произносила Звез-доч-ка, а она старалась лизнуть руки девочки. Они пахли молоком, а молоко телочке очень по вкусу пришлось. Звездочка уродилась непоседой, все норовила со своего ложа уйти, по избе погулять. Там всегда найдется, что пожевать. То рушник потянет, то тряпку с загнетки, которой Анисья чугунки придерживала, когда вынимала из печи. Пришлось отгородить место ее временного постоя.

А когда стало теплее, телочку выпустили во двор. Она удивленно смотрела по сторонам. Здесь все было по-другому, и запахи иные. А главное, был простор. И никто не стоял рядом и не сдерживал вырывающийся восторг. Она подпрыгнула несколько раз и оглянулась на свою маленькую хозяйку. Увидев радость на лице девочки, поняла это как одобрение. И с удовольствием проделала этот трюк еще несколько раз.

Когда Звездочка окрепла, а во дворе потеплело, ее перевели жить в сарай. Там находилось существо, очень похожее на нее, только в несколько раз больше. У него были огромные рога, даже больше ее головы.

– Это твоя мама Зорька, – Василиса гладила ее и показывала в сторону рогатого существа.

А большая хозяйка называла это рогатое существо кормилицей. Ну, если хозяюшки говорят, что это ее мама, так тому и быть. Только рога у нее уж больно страшные. Неужели и у нее такие когда-нибудь будут? Безобразие какое-то. И для чего они нужны? Пока непонятно.

Через несколько дней Зорьку и Звездочку из сарая выгнали. При свете Звездочка сразу поняла, что та похожа на нее. Как же она сразу не узнала своей матери? Если у Василисы есть мама, то и у нее она должна быть. Их погнали куда-то вместе. У обеих хозяек были маленькие прутики, но никто их не бил. И пока они шли по улице, из ворот выходили другие, похожие на них существа, такие же большие, как ее мать, и маленькие, как она. Но все они были разных цветов. И черные, и красные, и пегие, и пятнистые. А хозяйки ласково называли их Машками, Красулями, Чернушками, Ночками, Пеструшками и легонько похлопывали по бокам. Они мычали, обнюхивали друг друга и продолжали путь уже вместе. Только проводив своих кормилиц до выгона, хозяйки, перекинувшись друг с другом словом, возвращались домой. Анисья перекрестила корову и теленка. Первый раз на пастбище после долгой зимы.