Эмма открыла глаза, устремив взгляд в окно, где медленно тянулись осенние пейзажи, серые и мрачные, нагоняющие грусть. Она провела рукой по холодному стеклу, вглядываясь в тени леса. Переведя взгляд на записную книжку, лежащую на её коленях, она прикоснулась подушечками пальцев к робким буквам в конце первой страницы, она обвела каждую линию простых, но таких значимых слов: «Не стоит бояться начинать что-то с нуля».

Поездка длилась несколько часов, но казалась бесконечной. Стук колёс успокаивал её, наполняя голову тихим ритмом и пробуждая воспоминания о детстве: беготня по лесу с соседскими детьми, запах влажной земли, прелых листьев и старых деревьев. И, конечно, река… Эмма всегда представляла её живой, и даже сейчас могла услышать её журчание, будто водная стихия всё ещё зовет к себе.

Поезд замедлил ход, и перед глазами Эммы возникли знакомые крыши домов её родного городка. Станция с облупившейся краской, старые каштаны, склонённые над дорогой, и узкие улочки, которые сохранили своё очарование. Она глубоко вздохнула и спустилась с поезда на платформу. В груди поднялось смешанное чувство ностальгии – всё вокруг было знакомым и неизменным, но сама Эмма ощутила себя чужой в этом прошлом.

Такси медленно подъехало к дому родителей. Первым Эмму встретил покосившийся забор, густо увитый плющом. Она прошла во двор, открыв калитку, и увидела старый дом с красной черепичной крышей – здесь прошли её детство и юность. Она сделала глубокий вдох и почувствовала знакомый запах маминой выпечки.

– Эмма, дорогая! – мама выбежала на крыльцо и крепко обняла её. В этих объятиях Эмма почувствовала тепло, которое тут же сменилось лёгким чувством вины и странного одиночества, как будто родной дом давно уже жил своей спокойной, размеренной жизнью и мог вполне обойтись без неё.

Отец вышел на крыльцо, улыбнувшись, шагнул вперёд и похлопал её по плечу. Для него, бывшего военного, это был жест, выражающий искреннюю радость.

– Вот так сюрприз, Эмма, – сказал он с мягкостью, редко звучавшей в его голосе. – Честно говоря, даже не ожидал, но очень рад, что ты к нам вырвалась. Как ты там, в городе? Всё в порядке?

– Теперь, да, – ответила Эмма с легкой улыбкой.

– Как же здорово, Эмма, у меня и ужин почти готов. Пойдёмте внутрь, – мама, суетясь, зашла в дом, притягивая за собой Эмму. Отец подхватил чемоданчик дочери и вошёл следом за ними, прикрыв за собой дверь. В прихожей Эмма заметила свои старые детские ботинки, а на полке фотографии, запечатлевшие моменты её счастья и беззаботности. Чувство бескрайней тоски нахлынуло на неё.

– Эмма, милая, – мама внимательно оглядела её с ног до головы, – ты такая уставшая…

Девушка сняла пальто, чтобы повесить на крючок в прихожей. – И похудела, кажется… – взгляд мамы на мгновение остановился на платье дочери. – Да… что-то ты слишком худая, прямо совсем.

Эмма слегка пожала плечами, стараясь не показывать истинное состояние.

– Мам, всё в порядке. Просто мы давно не виделись.

Отец покачал головой, недоверчиво глядя на дочь.

– В родном доме отдохнёшь и снова в себя придёшь… Пойдемте к столу, я проголодался.

Эмме показалось, что её жизнь в городе и тёплая семейная атмосфера – две параллельные реальности, не пересекающиеся и чуждые друг другу. Она, стараясь подавить внезапно возникшую тревогу, кивнула и последовала за родителями на кухню. Остановившись в дверном проёме, она смотрела, как мама хлопотала у духовки, а отец помогал ей, что-то рассказывая. Эмма почувствовала, как в груди сжалось от этого тёплого, привычного уюта: мама и папа, с их спокойной, уверенной заботой друг о друге, казались настолько едиными, что ей невольно стало не по себе. Она ощутила странное чувство чуждости – эта искренняя близость родителей касалась всего вокруг, но только не её. Эмма вспомнила редкие моменты с Адамом, когда они также вместе готовили у неё на кухне. Тогда это было таким естественным и настоящим, как сейчас у родителей. Но воспоминание оставило горький привкус, напоминая о том, что чувство уюта ускользнуло, оставив после себя только ощущение одиночества.