– Да, – тогда ответил Иванов, – хорошее было время, беззаботное… но я не хочу вспоминать об этом.

Там в их гостиничный номер зашли трое, и первым заговорил человек в бараньей папахе.

– Вы з Яремчи, что рядом с Шолотвино?

Хитрость его была простодушна, как и все в этом крае, и одновременно он был подкупающе искательным, так что Иванов прежде, чем ответить, решил, что имеет дело с каким-то администратором.

– Да, – ответил Иванов, поднимаясь с койки. Он читал газету. – А что надо-то?

Он успел натянуть брюки, пока человек в бараньей шапке, искушенно улыбаясь, смотрел на него. Наверное, у него был свой план разговора. Двое других держали свои головные уборы в руках и стояли поодаль.

– А где ваш инструктор, Юра? – пошарил взглядом по комнате.

– По-моему, – ответил Костя, отставляя в сторону утюг (они готовились пойти в ресторан, и Костя предвкушал возлияния местными наливками), – играет где-то то ли в теннис, то ли парится в сауне.

– А вы не могли бы нам помочь? – И снова оборотился к Иванову, должно быть, он внушал ему доверия больше, чем Константин, на лице которого были написаны всего его страсти к женщинам и Бахусу.

– А что, носить что-то?

– Да ни, треба работу провесты…Александр Иванович просит вас помочь нам. – И почему-то многозначительно подмигнул.

Должно быть, это была его хитрость – таинственный Александр Иванович.

– А что надо? Носильщик? – Костя еще ничего не мог понять, перед ним лежали брюки, которые он по привычке клал на ночь под матрас.

– Да ни, допомога… – И снова подмигнул, на этот раз и ему.

– Ага… – чуть растерянно произнес Костя и вопросительно уставился на Иванова, мол, какие-то загадки.

– Поможем, поможем… – заверил он человека в папахе, – чем можем… с удовольствием…

– Я прошу вас допомогты нам зробыты дим, – человек сразу обрадовался, – обладнаты… Треба там дранкуваты, – быстро произнес он. – Если вы можете?

– Можем, можем, – в тон ему ответил Иванов.

У него появилось ощущение, что что-то должно произойти.

Они оделись и вышли с разочарованным Костей вслед за горцами и поехали в тряском «газике» куда-то под гору, а человек в папахе, оборотясь к ним с переднего сиденья, продолжал:

– Познакомитесь с нашим Александром Ивановичем. Он проходыв дийсну вийскову службу у Черни. И оженывся здесь. Он робыт ликарем.

– Кем? – переспросил Иванов, чувствуя, как он приближается к странным событиям.

– Ликарем, – пояснил еще раз человек. – Александр Иванович третий человек в округе писля ксенза, писля дыректора школы…

– А… – только и произнес Иванов.

Свет фонарей слепил глаза. Мелькали заборы и деревья. Поверх всего скользила вечная луна и ночной мир – плоский, как фигуры в китайском театре. Машина остановилась, и они стали подниматься по лестнице куда-то вверх под реснитчатые верхушки елей. Его вдруг беспричинно охватил страх незнакомого места, и сердце забилось сильнее. Внизу, обрамленное снегом, блестело Сеневирское озеро. Горцы в своей мягкой обуви шли быстро и ловко. Один Константин недовольно сопел от натуги. На террасе перед домом их ждал человек в белом костюме, в белой рубашке, но без галстука:

– Добрый вечер. Слава Иисусу, – сказал он. – Звидкиль вы родом?

– Из Сибири, – ответил Иванов, и человек ему сразу понравился.

– И я из Екатеринбургу, – обрадовался человек в белом костюме. – Але тут давно уже роблю головным ликарем, тому я поважаема людына…

И только тогда Иванов понял, что человек в папахе действительно управляющий, потому что, очутившись рядом с Александром Ивановичем, он почему-то снял шапку и теперь скромно держал ее в руках.

– Дiм з трех поверхамы, – сказал Александр Иванович, доверительно кладя Иванову на плечо ладонь и поворачивая к темному силуэту дом. – Велыка споруда. Бассейн. – Повел их внутрь и стал показывать комнаты. Голые лампочки одиноко горели под потолком. – Тут буде кабинет, тут буде сауна. Кимната видпочинку жинки. Туалеты…