– Цивилизации рождаются и умирают – так, по-моему, это у вас звучит, – раздался над нами внезапный и насмешливый голос. – И все об учебе и об учебе. Лето на дворе, девочки!

Я в смятении запрокинула голову и увидела милое лицо, обрамленное сверкающей изумрудной листвой и скачущими в ней солнечными зайчиками. Это был Никита. Слишком неожиданно, слишком красиво и очень поздно. Он стоял позади скамейки, за нашими спинами, опирался руками в теплую спинку лавочки и насмешливо улыбался – божество, сошедшее к смертным дурочкам. Да здравствует он!

– Никита! – возмущенно воскликнула Мара. – У меня слабое сердце. Ты оставишь моего мужа горюющим вдовцом.

– Такая милая девушка, и уже замужем! – притворно огорчился он, поигрывая мускулами предплечий. – Не ходите, девки, замуж, там нет ничего интересного.

– А ты что, был женат? – обрела я, наконец, дар речи.

– Да, был, – Никита стал серьезным, – но недолго. Ошибка молодости.

– Старик нашелся! – фыркнула Мара, сверля меня взглядом, как пить дать, она искала на моем лице потрясение и огорчение, а видела лишь холодное спокойствие. – Хватит стоять над душой, или садись или вали!

Никита обошел скамейку и бесцеремонно втиснулся между нами, положив руки на спинку лавки.

Всем существом, всей сутью уловила я тот факт, что он очень рядом, интимно и близко. Воздух между нами испарился, и осталась тихая пустота, пронизанная толстенными канатами притяжения. Я была в замешательстве.

– О чем вы здесь так мило щебечете, пока остальные умники грызут щебенку, а? – поинтересовался он, постукивая ладонью по лавочке, той ладонью, что была в нескольких сантиметрах от моего обнаженного плеча.

– Строим планы на лето, – сказала Мара, поняв после долгой паузы, что я отвечать не собираюсь.

– А-а-а, – сказал он и чуть развернулся ко мне, колени наши соприкоснулись. – И что надумали делать летом?

Вопрос явно адресовался мне.

– Отдыхать, – гневно буркнула я, вся эти ситуация просто сводила меня с ума.

– Оригинально, – хмуро сказал Никита и, отвернувшись, спросил у Мары. – А ты?

– Поеду с нею в туристическую поездку в глубинку, где нет ни души, буду рыть яму, искать сокровища и реку.

– Реку? – переспросил он. – Какую реку?

– Сама не знаю, – ответила Мара, – призрачную реку.

– Фэнтези перечитала? Хватит прикалываться.

– Я серьезно. У Ольги спроси, это ее идея, между прочим. Мы будем откапывать реку, которой по факту нет, но ментально есть – мрачная река человеческого подсознания. В общем, это будет просто пикник.

– Пикник – это хорошо. Меня с собой возьмите, я отлично жарю шашлык, пальчики оближешь!

– Поехали, – кивнула Мара. – Всего пару недель, а пользы море: классный загар, чистый кислород, масса общения. Просто супер.

– Ты же была не в восторге от этой идеи, а сейчас вся просто расплываешься от удовольствия, – с затаенной яростью и плохо скрываемым беспокойством сказала я. – И вообще, мне все это уже кажется глупым. Лучше на водопад или к маме грядки полоть.

– Ну можно подумать! – сказал Никита. – Сразу в отступники. Я не напрашивался, а просто поддержал разговор. Не бойся, я не поеду. Можете дальше строить свои веселенькие планы. Я всего лишь хотел пригласить вас на сегодняшнюю вечеринку по поводу Конца. Приходите к нам на квартиру к девяти, знаете куда? Будет прикольно.

Никита легонько провел пальцем по моему плечу и встал.

– Позвольте откланяться, – он поклонился и, насвистывая, ушел.

Я чувствовала себя так, будто на глазах у кучи народа в белом платье упала в грязь. Досада буквально захлестывала меня, как прежде волновала радость предвкушения.