И тут она почувствовала, что еще немного, и она разревется, как дура…

«Кажется, я пьяная… – подумала она, выходя из ресторана и глубоко вдыхая колючий сырой воздух. – Самая подходящая кондиция, чтобы вести машину в таком тумане».

А туман все сгущался. Пройдя несколько шагов, она услышала меланхоличный хрипловатый голос саксофона, доносящийся откуда-то с противоположной стороны улицы. Невидимый музыкант играл что-то знакомое. Таня перешла через дорогу, но саксофон умолк так же внезапно, как заиграл. Она постояла, наблюдая за роскошным серым автомобилем, въезжающим через полицейский пикет на площадь перед черным зданием. «Надо пойти посмотреть, что там происходит», – подумала она. Но пешеходная часть улицы тоже была перегорожена. Таня попыталась завязать разговор со здоровенным полисменом, который, расставив ноги, стоял за деревянным барьером. Но это было все равно что говорить с тумбочкой, он только отрицательно мотал головой и упрямо махал рукой. Мол, убирайтесь, откуда пришли.

– Болван! – по-русски сказала Таня. Эта привычка несколько раз ставила ее в неловкое положение, и Таня научилась ругаться вполголоса. Но именно благодаря этой привычке она познакомилась с Натаном Александровичем. Она куда-то торопилась, а он, со своей скрипкой подмышкой, никак не давал водителю автобуса тронуться, все искал мелочь на проезд. Седенький, маленький, в шляпе – всегда терпеть не могла шляп. Таня дала волю раздражению, – Вы скоро?

А он встрепенулся и на чистейшем русском языке спросил: – А Вы?

– Что я?! – растерялась Таня.

– Ну я не знаю, – улыбнулся он, – Вы ведь тоже не уточнили «что».

К счастью, полисмен не понимал по-русски; он и бровью не повел. «Истукан», – сказала она, после чего немного успокоилась и решила подойти к черному зданию с другой стороны. Она обогнула соседний дом, до которого тянулись деревянные заграждения, но там дело обстояло еще хуже; прямо от угла дома начиналась новенькая серая бетонная стена: скорее всего, она окружала черное здание со всех сторон, кроме той, где была площадь. «Может быть, здесь какой-нибудь военный арсенал, или посольство, или… Бог знает что и стреляют без предупреждения! Куда меня несет, ненормальную!?» Но она продолжала идти, спотыкаясь о валявшийся вдоль ограды строительный хлам.

Туман смыл неровной линией верхнюю часть ограды, даже уличный шум стал доноситься как будто глуше. Прикасаясь ладонью к влажному бетону, она шла, ступая осторожно и медленно. Стена повернула влево под тупым углом, потом неожиданно опять влево… Сделав еще шаг, она почувствовала, как ее пальцы внезапно соскользнули с камня и, пошатнувшись, чуть не упав, она испуганно вцепилась в холодные прутья, глухо звякнувших чугунных ворот. Сердце колотилось так бешено, что она постояла, прислонившись лбом к холодному металлу, поджидая пока оно уймется, потом подергала решетку; ворота были заперты. – Эй! – крикнула она и, прислушавшись, подняла голову – было тихо. «Если встать на цыпочки, можно дотянуться до верхушки прутьев, – подумала она и прошлась вдоль ворот. – Должен же здесь быть какой-нибудь указатель, табличка с названием, какой-нибудь знак – что это, наконец, такое!?»

Но на воротах ничего не было. Она стала внимательно оглядывать бетонную стену рядом с воротами, и через минуту, теряя ощущение реальности, читала и перечитывала слова, выведенные черным италиком на бледно-желтом фоне:

«Reincarnation банк»

Основан в 1847 году Радж-Сумой Младшим

Первый филиал на этом континенте

И ниже простым шрифтом —

Въезд для грузового транспорта

– Грузите золото бочками, – сказала она и еще раз подергала решетку, потом безуспешно попыталась протиснуться между прутьями. Оглядевшись, и не увидев ничего, кроме плотного, как вата тумана, Таня повесила сумку на ворота, подвернула и закрепила за поясом подол плаща. Потом, встав на нижнюю перекладину, сняла туфель и осторожно притронулась ступней к решетке. Ощущение холодного, как лед, влажного металла, было нестерпимым, она снова надела туфель, вцепилась в решетку и стала подтягиваться до следующей перекладины. – «Грузовой транспорт. Ничего, как-нибудь въеду…»