Но вот только я, плюнув, развернулся, чтобы последовать за несколькими такими же горемыками, решив напиться в той самой полулегальной рюмочной, которую он в своей песне вывел под названием «Привилегия». Про неё ещё будет, что рассказать, но это потом. Сразу же Саня меня останавливает, схватив за плечо, несколько фамильярно, я тогда полагал. Потом, позже, уже понял, он сразу понимал человека, раскладывал, можно ему доверять или нет. Саня посмотрел на меня, и сказал, тоном, не предполагающим отказа и какого-либо сопротивления с моей стороны.

– Пошли! Пока они не подбили списки. У тебя ещё есть шансы, сам говорил, кандидат по боксу.

Пошли мы в конец коридора, в кабинет, где сидела комиссия, её в тот год возглавлял Коринф. Очень хороший преподаватель, его так назвали ещё до создания института, он в политехническом работал и в управлении по строительству. Был помешан Александр Игоревич на древнегреческой архитектуре, и всё время доводил студиозов до исступления своими требованиями. Однако особой злобы и ненависти к нам он не испытывал, скорее наоборот, желал, чтобы мы как можно скорее стали настоящими строителями, архитекторами, дизайнерами, с широким профилем и обширным багажом знаний. Заходим мы туда, никого не спрашивая и не говоря, что впрочем тогда не вызывало каких-либо гневных отповедей. Видим картину, посредине большого и светлого кабинета, ещё не заваленного бумагами, стоит, как античная статуя, Коринф и что-то втирает женщинам, разбирающим бумаги поступающих, либо не поступивших, кто знает. Несмотря на свои шестьдесят, тогда нам он стариком казался, выглядел он действительно бесподобно, настоящая копия Геракла. Атлет, до самой трагической смерти, его сбили на Баумана, был примером для подражания даже членам спортивного «крыла» института. Саня, кашлянув, заставил Коринфа обернуться. Тот недовольно посмотрел на нас и спросил своим низким, немного грассирующим голосом.

– Что вас привело сюда, молодые люди? Это помещение не для вас, все вопросы, касающиеся поступления можете уточнить в кабинете 303, у Людмилы Ивановны.

– Извините меня, но вот этот человек, – Саня силком выпихнул меня на передний план, – не смог пройти. Не получил нужные показатели на вступительном экзамене.

– Ну, такое бывает. Не всем быть инженерами и строительными дизайнерами. Подробности в кабинете 303, покиньте помещение, молодые люди.

– Нет, не покинем! – Саня резко выпятил подбородок, и встал, словно приготовившись к бою.

Женщины переглянулись, с интересом рассматривая нас, Коринф нахмурился, сложил руки на груди.

– Странно, странно. Впервые вижу такого нахального студиоза. Или вы тоже не поступили?

– Поступил. А вот он, – Саня ткнул меня в бок кулаком, – не поступил! У него, между прочим, первое место по юниорскому в прошлом году было по боксу. И в этом второе по республиканскому соревнованию! У вас много таких молодых спортсменов поступает?

Коринф посмотрел на меня, впервые с момента нашего вторжения. Глаза у него были серыми, нос крючковатый, как у хищной птицы, губы тонкие и постоянно сжатые. Лицо худое, с признаками первого увядания, хотя повторяю, было ему уже шестьдесят тогда. Он спросил у меня.

– У кого занимался? Грамоты с собой?

Я молча покачал головой, откуда мне было знать тогда, что награды и все эти бумаги надо упоминать при подаче документов?! Он хмыкнул, и только хотел что-то произнести, Саня его перебил.

– А вы позвоните его тренеру! Скажи его имя и номер телефона!

Это уже ко мне он обращался. Я едва разжал челюсть и пропищал, к смеху сидевших женщин.

– Игорь… Игорь Федорович… Телефон, номер телефона его 24—13…