– Проклятье… – Он запнулся о какую–то мебель, может быть, стул. Нашёл окно и сорвал занавеску, выдёргивая из неё тонкий шнур, пошёл обратно к двери, где осталась девушка. – Руки… – приказал через зубы. Связывал запястья на ощупь.

– Отпустите меня… Пожалуйста… Я ничего не сделала вам… Я хочу домой…

– К папочке? – Алдор резко перебил её. – Может быть, всё же подождёшь до утра? Или сейчас побежишь?

Она опять промолчала. Появился Корвин в открытых дверях.

– Чёрт, темно… Давно здесь никого не было, сено сгнило напрочь… Холодно… Точно, снег будет… Сейчас ничего здесь не видно… Надо ложиться спать… Вот, – он бросил на пол седельные сумки, – здесь должен быть кремень, и трут оставался ещё… Надо чего-нибудь поесть… Был где–то хлеб… – Рассказывая всё это, он рылся в сумках, искал, ругался. – Это плащ… Кому холодно, можно взять…

Алдор перехватил плащ и, распахнув его, не глядя, в темноте положил на плечи графской дочери. Та вздрогнула при прикосновении и хрипло выдохнула с нескрываемым испугом. Она уже была в одном плаще, но под ним у неё только рубашка для сна. Глухая, до полу.

– Тихо… Не бойся… Сядь где-нибудь.

За это время Корвин нашёл кремень, кресало, трут, пытался добыть огонь. У него это всегда получалось быстро и ловко. Скоро он зажёг лампу, и сразу же стало светло, выдвинулись из темноты углы, мебель, запылённый камин. Алдор закрыл двери.

– О, дрова есть у камина, можно растопить… – Корвин охватывал комнату беглым цепким взглядом, по–хозяйски. – Если не затопим сейчас, днём уже будет нельзя – дым видно далеко.

– Да, наверное, лучше растопить. – Алдор зябко повёл плечами, соглашаясь.

Шнурок от занавески он привязал к своему поясу, чтоб девчонка не сбежала даже со связанными руками. Хотя, она вряд ли была на это способна сейчас. Произошедшее вымотало её и физически, и морально. Она сидела на стуле, стиснув колени, положив на ноги связанные вместе руки, и тёмный плащ почти полностью скрывал её, да и лица не было видно из-за распущенных волос. Алдор отвернулся. Они уже сколько дней живут в такой усталости, и ничего.

Корвин возился с камином. Хорошо, что он есть. Он всё это может, у него любое дело в руках горит.

Алдор порылся в сумках и нашёл кусок чёрствого хлеба, поделил на две части, одну стал жевать, другую оставил Корвину. Огонь в камине горел плохо, дымил, видно, сырыми были дрова.

– Насколько мы здесь задержимся? – Алдор спросил первым, следя за руками друга.

– Завтрашний день проведём здесь, ночью поедем дальше. Можно было бы и дольше, но у нас закончился хлеб, да и ячменя лошадям хватит ненадолго… Надо заходить в деревню, но не в ближайшую… Нас будут искать…

– У нас мало денег…

– Надо что-нибудь продать…

– Мы всегда можем выручить хорошие деньги за неё… – Алдор перевёл взгляд на замершую девушку.

– Мы никогда не отдадим её графу живой. Мы привезём её с собой в… – Корвин замолчал многозначительно, избегая называть имена и места. – Пусть он сам думает, как использовать её. Думаю, он будет рад такому козырю… Может, не будет так убиваться, что ничего у нас не вышло с графом… И так не знает, что мы тут…

Алдор вздохнул. Да, это он виноват, у него была такая возможность.

– Я оставил тебе хлеба, вон…

– Ага…

– Я устал, как бродячий пёс. Надо вытянуть ноги до утра…

– Ищи место, ложись…

Алдор пристроился поближе к камину, прямо на полу, застелив его старым покрывалом с кресла. Девчонка осталась сидеть на стуле на том расстоянии, что позволяла ей верёвка. Корвин ложился последним, всё оружие и вещи он убрал подальше в угол, достать их было невозможно. Дочь графа он демонстративно старался не замечать. Очень скоро в комнате не спали лишь графская дочь да огонь в камине.