Липкий страх начал пробирать душу, а внешний холод закрадываться внутрь. От дома кузнеца разило тем сладковатым запахом мучительной смерти, как и от дома Стена. Этот запах принесла на себе мама в моём последнем видении-воспоминании. Она называла нечто «Оно», и мы бежали от этого. Бежали от этого так далеко и прятались так хорошо, что даже я сама всё забыла.

– Реджина, – позвал меня тихий голос, и я посмотрела на незаметно подошедшего Зика, – ты пришла, чтобы увидеть… тело?

И этот здоровенный парень зарыдал, обхватив меня своими огромными лапищами. Я пискнула, потому что он сжал меня слишком сильно, а потом принялась гладить его по спине, чтобы хоть как-то успокоить. В доме послышался шум, крики детей, а потом всё это перекрыло зычное «Ти-и-ихо-о-о!» в исполнении нашего руководителя по практике.

Зик замер и отстранился, неловко бормоча извинения. Я слегка улыбнулась и предложила ему всё-таки пойти в дом. Но если бы я знала, что нас там ждёт, ни за что бы не пустила Зика внутрь. Но я не знала, поэтому мы вошли в горницу и замерли на пороге, не в силах сдвинуться с места.

Два младших брата Зика и сестрёнка испуганно жались к деревянной стене за печкой, их почти не было видно, а в центре большого светлого помещения на полу сидела полная женщина и плакала, уткнувшись лицом в ладони.

Рейвен и толь Орик двумя скорбными фигурами застыли над ней, а староста сидел на лавке, вцепившись в волосы руками. Старший сын кузнеца тут же рванул к матери, но его остановил Теодор, преградив ему дорогу и покачав головой.

– Что происходит? – прогремел Зик, а его мать завыла, раскачиваясь.

– Успокойся, разорался тут, – проворчал толь Орик, – поймали мы убийцу твоего отца и Зарьи.

– Кто? – парень сделал шаг назад.

Не нужно было отвечать, чтобы понять. Его мать та, кто убил этих двоих и навёл страх на деревню, от неё исходили эманации чёрной силы. Бедняга тоже это понял и упал на колени, завыл, в бессильной злости колотя пудовыми кулаками пол.

Рейвен посмотрел на него с сожалением и жалостью, наставник устало махнул рукой, а староста поднялся и, пошатываясь, подошёл к Зику. Он тяжело опустил руку на его голову и грубо начал гладить его по коротким тёмным волосам.

А я… Я зашла за печь и опустилась на корточки рядом с детьми, в одно утро ставшими круглыми сиротами. Да, жена кузнеца была жива, но ненадолго. Чёрных магов казнили без суда и следствия, как только обнаруживали. Это были маги с отравленной силой, не принадлежавшей ни Адаре, ни Рою, ни забытой богине. Они появлялись на свет очень редко, и их выявляли ещё в детстве, не позволяя вырасти и впасть в чёрное безумие своей силы.

Кто-то может сказать, что это жестоко, но это было милосердно. Рано или поздно чёрные маги срывались и начинали нести смерть. В конечном счёте их всё равно убивали. Похоже, мать Зика была чёрной, которую не обнаружили. И сейчас она сорвалась и выпила жизни двух людей. Матея и Зарьи.

– Ты уже совсем взрослый, – я обратилась к старшему мальчику, скорее подростку, он казался ровесником моего брата, у меня сжалось сердце, – и пока твой старший брат не может позаботиться о тебе и твоих младших, ты должен взять всё в свои руки.

Он свёл тёмные брови на миловидном строгом личике, сверля меня медово-карими, почти жёлтыми, глазами, в которых не было ни одной слезинки. Девочка и мальчик, так похожие на него и Зика, вжимались в паренька, ища поддержки. Малышка едва слышно скулила, уткнувшись лицом в рубаху старшего брата, а младшенький, искривив рот в беззвучном плаче, глотал слёзы.

– Как вас зовут? – я старалась разговаривать с детьми, чтобы отвлечь, потому что, казалось, сейчас никому не было до них дела, – моё имя Реджина, и я умею искрить.