– Это было круто.
– Мы встряли, – сообщила я ей.
– Н-да, встряли.
– Или, во всяком случае, можем встрять. Как ты думаешь?
– Да уж… Тут можно встрять… и конкретно.
– Да, можно…
– Что делать?
– Не знаю…
– А ты, правда, думаешь, что мы можем встрять? Ведь и подумать страшно…
– Страшновато…
Я постаралась взглянуть на ситуацию более трезвым и оптимистичным взглядом:
– Да что мы, в самом деле! Боимся, что встрянем! А встрять, может, и не придётся. По крайней мере, мне… Они просто не дадут нам такой возможности. Сделают ручкой и всё.
– Вот, Касьянова, утешила!
– Так чего ты боишься больше, – продолжала я свой допрос, – того, что встрянешь, или того, что тебе не дадут такой возможности?
– Я не знаю… Я боюсь.
– Есть только один выход, – сообщила я. – Только один.
– И какой же?
– Просто прекратить всё это.
– С ума сошла?! – воскликнула поражённая Тори. – От этого невозможно отказаться! Как можно лишить себя…
– Чего?
В ответ Тори промурлыкала.
– И тебе не страшно?
– Мне и страшно, – призналась Тори, – и… страшно сладко.
Я очень хорошо понимала, о чём она говорит…
Разговор с Тори успокоил меня. Во-первых, я действительно была за неё рада. Тори как никто другой заслуживала счастья. Ну, а во-вторых, это в некоторой степени гарантировало мою собственную безопасность. Не могли же мы так встрять вместе? Одновременно? Ведь так не бывает. Или?.. Я уставилась на дисплейчик выключенного телефона. А не рублю ли я сук, на котором сижу?
Тренды и тенденции
– Господин Дюруа, хотите кофе?
Ги де Мопассан «Милый друг»
– Ну, как? – не отставала я от Тори.
Поставив посередине комнаты стул, Тори проворно забралась на него коленками и продемонстрировала позу, в которой накануне резвилась с Семёном. Она, похоже, уже взяла за правило что-нибудь нам демонстрировать – позы, чулки, трусики… Демонстрация сопровождалась несколько фривольными комментариями:
– Сначала кончила я, потом кончил он. Потом мы поели. Потом кончил он, а потом – я. А потом…
Разговор был прерван звонком Эрнеста.
– Что делаешь? Как дела?
– Дела – хорошо. Я так рада, что ты мне позвонил. Конечно, дела мои могли бы быть ещё лучше…
– И что для этого нужно сделать?
– Увидеть тебя.
Эрнест, несколько минут назад говоривший, что понедельник день тяжёлый и наполненный делами, преобразился.
– Я позвоню тебе через час, – пообещал он.
Ровно через час Эрнест перезвонил, сообщив, что уже ждёт меня.
– Я скоро, – уведомила я Тори, ибо была уверена, что мы лишь посидим в машине минут 20, а потом я вернусь на работу. Мне и в голову не могло прийти что-то иное… Накинув пальто, я сунула в карман сотовый, пропуск, ключ от кафедры и выскочила из Университета.
Эрнест отвёз меня в дорогую кондитерскую на Апрельской. Я смолчала, хотя про себя и отметила неадекватность его поступка. Ну вот, он опять диктует свои правила… Он что-то там решил без меня и, даже не поставив меня в известность, взял и поехал в кондитерскую! А, может, я не хотела! Правда, был один нюанс. Я действительно хотела побывать в этой кондитерской и, кажется, однажды обмолвилась об этом при Эрнесте. Неужели он запомнил? И теперь намеревался выполнить моё желание? К сожалению, я не смогла точно вспомнить, был у нас разговор про кондитерскую или нет, и если был, то про какую именно. Я-то тогда не придала этому значения! А он… Ну, может, совпадение. А на самом деле… на самом деле «он что-то там решил без меня и, даже не поставив меня в известность, взял и поехал в кондитерскую»!
Когда перед нами поставили чайные чашки с дольками лимона на дне и премилый чайничек с цепочкой, Эрнест осторожно вытащил ложечкой лимон из моей чашки.