– Невероятно, но этот паршивец смог сместить направление ментального натиска одним движением руки. А раз моё мнение будет иметь вес, то я голосую за него даже обеими ногами – возбуждённо засеменил словами Торис и тоже упёрся взглядом в лоб мальчика.

Его более слабую ментальную атаку, Рэдий отразил довольно легко и тоже при этом задействовал в помощь правую руку. Он не видел напирающую на него энергию, просто чувствовал её натиск и мысленно смещал угол атаки. Какими-то другими словами описать свою защиту у него не получалось, зато она уже дважды исправно сработала, не оставив после себя негативных последствий, как для рассудка, так и для бренного тела. Открыто радоваться своим новым умениям было пока рано, поэтому Рэдий сосредоточил внимание на аристократе. А барон Досифей находился в прострации, впервые в жизни его энергетическую атаку смогли отбить. Обычно, человек прогибался до определённого состояния, его личной внутренней защиты, и сидел дальше в глухой обороне. При этом он терял способность двигаться и сопротивляться физическому воздействию. Здесь же произошло воистину уникальное событие, ментальный натиск был полностью отбит, а мальчик даже не вспотел. О закладке в разум этого юнца гипноустановки, вообще речи не шло, чтобы это осуществить, нужно сначала пробить природную защиту подсознания. «Одно слово – уникум. Теперь осталось понять, что с ним делать дальше»: барон всё же смог выдавить из себя здравую мысль и обвёл присутствующих вопросительным взглядом. За плечами этих парней сотни вылазок в изнанку, а это подразумевает гигантский опыт выживания и натуральное звериное чутьё на опасность. На его вопрошающий взгляд откликнулся Торис, причём уверенным голосом:

– В любом случае, его придётся забирать с собой. Оставлять парня на расправу этому ничтожеству нельзя. Определим его в школу вместе со всеми и там посмотрим, что из этого получится. Тем более уничтожить его сможем и сами, если это, конечно, потребуется.

Досифей и сам придерживался подобного мнения, только хотел обучать мальчика в частном порядке, но после слов своего верного помощника, решил согласиться с ним.

– Мы заберём его в любом случае, тут без вопросов, но выбор, в каком качестве он поедет в нашем обозе, предложим ему – Досифей был внешне спокойным, но давно знающие его ходоки, сразу заметили внутреннюю напряжённость, как перед входом в изнанку.

Барон пристально посмотрел в глаза мальчика и заговорил равнодушным голосом:

– Мы собираемся взять тебя на учёбу в нашу школу и если будешь достоин, то потом предложить и службу.

Рэдий уже ожидал чего-то подобного, поэтому ответил без задержки и тоже равнодушным голосом:

– Учиться я люблю, любые знания ведут к совершенству разума, да и служить, пожалуй, соглашусь, но …. Я никому не позволю унижать себя и буду бороться за это до последнего дыхания. Во всём остальном я неприхотлив и готов терпеть любые неудобства.

Первым разорвал затянувшуюся паузу Торис:

– Это ж надо, как заковыристо сказанул пацан, а по нашим сведениям он полный неуч.

– Ну что же, на этом пока и остановимся. До территории баронства Бийза поедешь под запором вместе с остальными претендентами, но при статусе добровольца. Это даст тебе некоторые поблажки, но советую не выделяться и найти общий язык с … – барон замешкался с названием отловленных его людьми детей, а потом решил, что этой информации вполне достаточно и вышел из камеры.

За ним последовали тенями двое синеглазых ходоков, а Торис сделал жест рукой, явно показывая, что пропускает мальчика вперёд. Рэдий не стал себя уговаривать и твёрдой поступью двинулся к новой жизни. Его одежда выглядела сплошными лохмотьями, всё тело покрыто месячным слоем грязи, в животе пусто, во рту сухо, а на душе трубадуры играют победный марш. Двигались по пешеходной дорожке вдоль огромного здания и Рэд иногда бросал взгляд на окна. Он надеялся увидеть герцога и показать ему жест из своей прошлой жизни. Но вместо него, Рэдий заметил сильно удивлённое лицо младшей дочери и сжав правую кисть в кулак, он оттопырил средний палец и вытянул руку в направлении девчонки. Его лицо озарилось озорной улыбкой от собственной выходки, девочка продолжала неотрывно смотреть на него, а удивление в её глазах заменила печаль.