Жаль, ошень жаль, герр Пенькофф! – расстроился немец. – Твой золотой руки – нет цена! Если передумаешь – предлошение в сила.

Каин слегка наклонил голову, прощаясь с Грюнвальдом, забрал со стола свою сумку и пошел к выходу из мастерской.

– Нет цена? – бубнил он себе под нос. – Всему есть цена, герр Грюнвальд… Только в силах ли ты рассчитаться?

Взявшись за ручку двери Каин бросил взгляд на свои руки, слегка покрытые красноватой сыпью.

Наши дни.

СИЗО №…

– Так я и жил – изучал замки, а после – бомбил сейфы, «подкармливая» шаманское проклятие…

– И что, ты не попытался с ним разобраться? С проклятием? – спросила Ольшанская.

– Опять обижаешь, Ольга Васильевна! В поисках способа снять проклятие я объездил практически весь мир. Где только не был: и в Индии, и в Африке, и в Египте. И ни-че-го! Попадались и ведающие люди, не только шарлатаны. Но и они от моей «печати» бежали словно черт от ладана! Так продолжалось почти столетие, пока в середине девятнадцатого века я не повстречал одного очень сильного медиума…

Нат. дорога через парк к Замку князя Чавчавадзе – день

1860 г.

Российская Империя.

Тифлис.

Родовой замок князя Чавчавадзе.

Каин правил лошадьми сидя в открытом дорогом кабриолете, ехавшем через небольшой парк к виднеющемуся впереди замку. Рысаки, запряжённые в повозку, процокали по замощенному природным камнем шикарному замковому двору с огромным бассейном и ухоженным розарием и остановились у подножия мраморной лестницы, ведущей в замок.

К кабриолету мгновенно подбежал вышколенный слуга, которому Каин бросил поводья. Отряхнув от пыли модный сюртук, Ванька легко поднялся по лестнице к замку. У дверей его встретили одетый в богатую «золоченую» ливрею лакей и довольно-таки молодая женщина с печатью какой-то загадочной отрешенности на лице. Каину узнал её – Елена Блаватская – широко известная в аристократический кругах, как медиум, спиритуалист и экстрасенс.

На крыльце Каин остановился, почтительно поклонился Блаватской и поцеловал ей руку:

– Разрешите представиться, князь Баюшев, Семен Семенович…

Напряженное лицо Блаватской, пытающейся вспомнить Каина, разглаживается:

– Так мы же с вами никогда не встречались, милейший Семен Семенович! Вы приятель генерала Суражева – он мне о вас говорил. Просил любить и жаловать.

– Так точно, Елена Петровна, так точно, как любит говаривать наш незабвенный Пал Евгеньич.

Блаватская рассмеялась – Каин достоверно изобразил голосом командные нотки генерала Суражева.

– Да, Пал Евгеньич неисправим! Что в казарме, что на балу – одно слово боевой офицер! – произнес Каин.

– За что и любим этого неутомимого и громогласного вояку, – согласилась Блаватская. – А вы у нас проездом?

– Да, проездом. Гостил у нашего незабвенного генерала. От него и услышал о вас и о ваших, поистине необычных способностях. Не удержался и попросил замолвить за меня словечко… Не прогоните?

– Ну что вы? – добродушно произнесла Блаватская. – Мы всегда рады гостям! Пойдемте, я вас провожу. Сеанс спиритизма скоро начнется.

Блаватская взяла Каина под руку, и они покинули замковое крыльцо.

Проходя через большую и просторную «прихожую» замка, уставленную редкими восточными расписными вазами, Каин наметанным глазом оценил окружающее богатство.

– У вас великолепный дом, Елена Петровна! – произнес он, восхищаясь окружающей обстановкой.

– Это не наш дом, – пояснила Блаватская, – дедушка просто арендует этот дворец. Мы раньше жили в старом городе в доме Скумбатова, но князь Воронцов попросил дедушку уступить этот дом дяде Персидского шаха.

– Я не был в доме Скумбатова, но думается мне – ваш дедушка не прогадал, переехав в этот дворец.