– Ек-к-катерина, у в-вас ка-к-какая-то проблема? – Галкин стоящий возле экрана и показывающий портреты Торстейна Веблена и Уэсли Митчелла, отвлёкся и сфокусировал растерянный взгляд из-под толстых стёкол очков на Кате.

– Всё п-п-прекрасно! – передразнила та и, получив толчок локтем от Алины, взяла тетрадь и склонилась над партой, имитируя увлечённое письмо.

В этот день история стояла два часа, и, как только, прозвенел звонок на пятиминутный перерыв, Катя ушла в столовую, а к Алине сразу повернулась любопытная староста Дина Морозова.

– Что это с Малковой? Она сегодня какая-то взбудораженная.

– Почему ты спрашиваешь это у меня?

– Ну вы же подружки-не разлей вода.

– Динка, тебе заняться нечем, что тебя так заинтересовало? Я не могу залезть в голову к другому человеку.

Алина отмахнулась и принялась копошиться в сумке, делая вид, что усердно что-то ищет, дабы от неё отстали с расспросами. Но староста была дотошной, а ещё жадной до сплетен и обсуждения однокурсников. Поэтому Алина не любила контактировать с ней: Дина обсуждала всё и со всеми, любая тайна, доверенная ей, тут же становилась достоянием общественности, а если свежих сплетен не было, – она выдумывала их сама.

– Ну просто она какая-то странная ходит второй день, а это же моя задача – интересоваться каждым студентом. – Дина Морозова была тем человеком, который всегда добивается своего, она могла достать любого и считала, что должна быть в курсе абсолютно всех событий.

– Твоя задача – совать свой длинный нос в чужие дела. – пробормотала себе под нос Алина, выуживая из сумки расчёску и большую пушистую резинку, и отвернулась к окну.

Она решила имитировать бурную деятельность, поэтому, быстро расчесав волосы, от чего они превратились в пушистое рыжее облако, окутавшее вуалью её плечи, Алина начала поднимать их в высокий хвост, вглядываясь в едва различимое отражение в стекле.

Длинные густые пряди не желали ложиться так, как ей было нужно, что было на руку Лине, и она каждый раз расплетала и начинала заново собирать их.

Наконец прозвенел спасительный звонок, и Морозова, разочарованная, отвернулась.

Просто поразительно, – подумалось Алине, – всем было абсолютно всё равно на неё весь первый курс, а сейчас как с цепи сорвались. И Корольков, и Малкова, теперь и староста, кто будет дальше?

Спустя десять минут от начала пары из буфета вернулась Катя со спасительным стаканчиком латте и сырной, ещё горячей, булочкой для Алины, от которой она, не удержавшись, отщипнула кусок, и с наслаждением проглотила. Историк даже не обратил внимания. Когда преподаватель начинал что-то возбуждённо рассказывать, он, как будто, переносился в свои истории и отвлекался только на дискуссии со студентами.

Следующей стояла физкультура, сдвоенная с другими группами с их потока. В прошлом году они занимались только с филологами, а в этом году к ним добавили ещё и инженеров с третьего и четвертого курсов, вместе с психологами. Так что в раздевалку им пришлось отстоять очередь, поскольку она не была рассчитана на такое количество девушек, а в спортзале было настолько тесно и душно, что Алине, зашедшей туда в свитере, немного поплохело.

Физруком у них был пожилой, но очень бодрый и весёлый мужчина с добрыми глазами. В прошлом мастер спорта по боксу. Он любил студентов, а преподавательство стало его отдушиной после смерти жены, о чём он однажды поделился с Алиной. У них сразу сложились хорошие тёплые отношения, Владимир Николаевич даже иногда позволял прогуливать свои уроки, но наглеть было нельзя – в администрации могли возникнуть вопросы, да и перед таким милым учителем порой становилось стыдно.