— Не надо, — прошептала я, испытывая неприязнь к нему.

— Я ничего такого не делал, София. Но мне понравилось, что ночью ты была сама собой, — довольно прорычал Сергей. — И утром. Было приятно ощущать твой вес на себе.

— Я спала и не контролировала себя, — зло ответила я. — Ничего такого, что ты придумал себе в голове, не было.

Палач снова лег на спину и по движениям я поняла, что он запрокинул руки за голову.

— Ты упомянула вчера в ванной про балет, — Палач игнорировал мои ответы, но задавал свои, словно считал, что я была обязана все выкладывать ему.

— Это неважно, — буркнула я.

— Для меня важно все. Расскажи, какое ты имела отношение к балету, София, — его приказной тон раздражал меня. Я тоже легла на спину, уставившись в потолок.

— С трехлетнего возраста балет стал моей жизнью. Этого достаточно? — я бросила на него ничего не значащий взгляд. Сергей тоже наградил меня своим безумием. Вздернув свою правую густую бровь, мужчина поднялся и сел на край кровати.

— Нет. Недостаточно, — искоса бросив на меня безэмоциональное выражение лица, он, не стесняясь наготы, которая теперь предстала передо мной воочию, встал и прошел к креслу. Я застеснялась и накрылась с головой одеялом, заметив его злорадную и довольную ухмылку. — Одевайся, София. И спускайся вниз на кухню. Я приготовлю завтрак.

Выглянув из-за одеяла, я удивленно посмотрела на него.

— С чего вдруг такое великодушие? — с подозрением спросила я.

— Ты нужна мне здоровой, София.

— Ах да… совсем забыла, ты же решил из меня инкубатор сотворить, — в гневе выпалила я. — Когда мой отец узнает… он снесёт тебе голову.

Палач хмыкнул, но так и не ответил на мой выпад. Ушел, по пути накинув на свои мощные плечи рубашку.

Сказать, что утро и завтрак прошли идеально – это лишний раз соврать. Да, действительно, Палач приготовил кофе, достал из холодильника оладьи и подогрел их в микроволновке. Судя по всему, готовила кухарка, но хозяин решил воспроизвести на меня впечатление. Что ж облом ему. Я на такое не велась.

— Сейчас мы поедем в центр планирования семьи, — объявил он, и я чуть не поперхнулась. Палач надменно одарил меня своим серым взглядом, допивая крепкий кофе.

— Ты не сказал мне, в чем состоит твое обвинение. Потому что я у тебя ничего не крала, — я отставила тарелку с недоеденными оладушками.

— Я не хочу ничего слышать сейчас, София. Факт кражи был, и ты была в моем кабинете.

— Но…

— Никаких «но», София, — Сергей взметнул рукой, останавливая мои реплики. — Собирайся и выходим.

— Я никуда не поеду, — скрестив руки на груди, утвердительно заявила я. Палач вздохнул, словно уже устал от моего общества.

— Как скажешь, — бросил он и вышел из кухни.

Я поникла, но слишком рано. Вместо Сергея приперся Воронов, а за ним два бугая, ожидающих приказа. Артём сверлил меня своим прищуром, и, глядя в его бездны черноты, мне становилось страшнее, чем присутствие с самим Палачом.

— Я не Палач, София, — низкий бас резонировал в ушах. Щелкнув языком, Артём скомандовал взять меня, и бугаи смиренно двинулись вперед. Ужаснувшись, я вскочила на ноги.

— Даже не смейте трогать меня, — пригрозила. Со стороны картинка так себе: я – метр пятьдесят с хвостиком, и эти громилы под два метра в высоту. И довольно насмехающийся Воронов, которого забавляла вся история.

— Достаточно церемоний, — рявкнул Артём, и один бугай фактически как пушинку перекинул меня себе через плечо. — Столько возни, — причитал Воронов, сопровождая меня орущую на весь дом и двух своих подчиненных.

Усадив в машину, я продолжала сопротивляться. Даже получилось зарядить громиле в нос и поцарапать ему щеку. Он готов был разорвать меня на части, но такой участи у него, к счастью, не было.