— Представляешь, когда ты рядом со мной, мне тоже нечем дышать, София, — зловеще произнес Сергей, шагнув вперед к зеркалу. Он смотрел на меня, сузив свой взгляд. затем поднял раненную руку и провел по моей груди, оставив дорожку своей крови. Господи, он точно чокнутый.

Перед глазами совсем мутило, и, казалось, я начинала терять сознание от гипоксии.

— Мне… мне… нечем… дышать, Сергей, — прокряхтела я, и только тогда Палач сподобился ослабить хватку. Я настолько была ошарашена его поведением, что он бы запросто меня задушил и даже глазом не моргнул. Кто он? И будто бы читая мои мысли, Палач добавил: — Знаешь, София, когда-то в далеком прошлом я был убийцей. Представляешь?

Моя кровь заледенела от его признания. И он так просто об этом говорил, будто анекдот рассказывал.

Он все еще держал меня в своем капкане, а его возбуждение упиралось мне в поясницу.

— Зачем ты мне это говоришь?

Наши взгляды вновь встретились в отражении зеркала. Я видела в его глазах борьбу: он сам с собой сражался и то, что он делал со мной прямо сейчас – это цветочки.

— Чтобы боялась? — предположил он с усмешкой.

— Зачем тебе ребенок от меня, если ты готов придушить меня? — задав логичный вопрос, я неотрывно следила за его реакцией. На секунду мне показалось, что Палач засомневался в своем решении, но это мгновение было ложным.

— Мне нужен ребенок, ты – нет, — сказал, как отрезал, а потом толкнул к раковине. Я едва успела схватиться за борта, чтобы не удариться. — Завтра с утра едем в центр. Еще что-нибудь подобное выкинешь, София, я не буду мил с тобой.

— А сейчас, значит, ты мил, — психанула я и развернулась лицом к Палачу. — Это, по-твоему, мило, да? — я провела рукой по своей окровавленной им груди. — Так делают только психи, Сергей.

Палач не шелохнулся, оставаясь на своем месте, он твердо смотрел на меня. В глазах – пустота. Ни капли сочувствия.

— Ты развила две мои вазы, можешь считать, что таким образом, искупила свою вину, — процедил он.

— Ах, какой великодушие! — воскликнула я, но очень даже зря. Прямо сейчас моя щека горела огнем, потому что Палач все-таки зарядил мне пощечину. Эхо шлепка отразилось от стен ванной, возвращая меня с небес на землю, а, если быть точнее, в ад. Гробовая тишина оглушала и заставляла молчать. Довольный собой суровый Палач гордо взметнул головой, сцепив губы в тонкую полосу.

— Не играй со мной, София, — первый настоящий предупредительный выстрел. Я шумно сглотнула, попятившись назад. Моя попа коснулась холодного мраморного борта умывальника. Сергей вздохнул, на миг закрыв глаза. Казалось, он боролся с самим собой. — Я не хочу причинять тебе боли. Выполни договор, и можешь катиться на все четыре стороны. И было бы неплохо, если бы ты вернула мне украденную вещь.

— Я у тебя ничего не крала, — твердо ответила я. — В отличие от некоторых, — мой язык – мой враг. Сергей резко уставился на меня своими потемневшими глазами.

— Не надо, — он покачал головой, совершенно не поверив моим словам. — Отправляйся спать. Ты нужна мне завтра отдохнувшей.

Я ничего ему не ответила, а прошла мимо, смахнув махровое полотенце с вешалки, снова вернулась к умывальнику. Он удивленно вскинул свою густую бровь.

— По-твоему, я так спать буду? — и указала на уже высохшую его же кровь.

— Не проще полностью смыть с себя все? — ехидно спросил он, и вновь мы посмотрели друг на друга в отражении зеркала.

— Если только ты уйдешь, — ляпнула я. Палач ухмыльнулся.

— Но ты же на меня смотрела, София. Так нечестно, — гортанный рык прорывался наружу.

— Мне все равно, — зло бросила я, и намочила полотенце водой. Затем протерла им свою грудь, лишь только размазав еще больше. Сам Сергей осмотрел свою рану и промычал что-то под нос, отойдя от меня.