А про Кирилла лучше не думать. Он сам выбрал свой путь.

Я любовалась платьем весь вечер. Подрежу, полью цветы, вернусь к платью, глажу. И Ваську оно заинтересовало, осторожно обнюхивал.

– Это для нашей принцессы, – сказала я коту. – У нас же будет девочка!

Он коротко мурлыкнул. А ночью мне снова приснился Кирилл. Он смотрел мне прямо в глаза и говорил, говорил… Я не слышала его слов, просто смотрела. Мне было обидно и страшно, у Кирилла было очень злое лицо. Глаза – тёмные. Как тогда, в тот день, когда он решил, что я ему изменила. Кулаки его сжались, я испуганно прикрыла круглый живот – вдруг ударит. Это прежний Кирилл ни за что бы меня не ударил. А этот меня пугает. И я наконец различаю, что он говорит.

– Мне не нужен ребёнок от тебя, – зло шепчет он. – И ты мне не нужна, проваливай!

Я вдруг понимаю – это сон. Злой сон. Но проснуться я не могу. Кирилл уходит, а во сне я совсем не гордая. И вернуть его хочу больше жизни. Умоляю и за ним бегу, а он меня толкает. Падаю на живот, скручивает болью. Но проснуться все равно не могу, этот сон заколдован.

Тогда этой боли приходит на смену другая. Яркая, грубая. Она выдергивает меня из сна, просыпаюсь, жадно хватая воздух ртом. Меня разбудил Васька. И сейчас смотрит на меня вздыбив шерсть, словно снова готов когтями впиться в мою кожу.

– Всё хорошо, – успокаиваю я кота.

Встаю. И боль снова скручивает, стискивает мой живот. Только теперь уже реальная, и такая сильная, что падаю. Но не как во сне, успеваю выставить руки – мой живот самое ценное.

– Мра-а-а-у! – кричит испуганный Васька.

– Просто вызвать скорую, – шепчу с трудом я.

Встать не могу, боль легче терпеть только когда на четвереньках. Телефон на тумбе. Тянусь к нему. Ладони в постели от страха, и телефон высказывает из моей руки, катится куда-то очень далеко под двуспальную кровать. Так далеко, что мне в моем беспомощном состоянии не достать.

Вид беременного животика Полины неожиданно резанул по самым нервам. Просто пинок под дых. Картинка отказывалась укладываться в голове. Полина, черт побери, беременна.

Раньше беременный вопрос меня стороной обходил. Это сейчас с головой окунулся в дела перинатального центра и поневоле поднаторел, беременных разглядывая. У несчастной Ксюши, которая сегодня рожала, было неполных девять месяцев. Живот был просто огромным. Почти таким же, как её горе.

У Полины живот – маленький. Активно беременный, но все равно аккуратный, словно шарик засунула под свитер. Сколько там месяцев, шесть, семь? Выходит, почти сразу после того, как мы с ней…зубами от злости скрипнул.

Не моя женщина, прекрасно это знаю. Моей не будет, она сама сделала выбор, а предателей я не прощаю. Но все равно – больно. Неожиданно сильно больно. Наш разрыв был таким болезненным, что я пытался полностью из головы её выкинуть. И смог дальше жить. Но…хотелось ли мне, чтобы она была счастлива без меня? Если я несчастлив? Очень сложный вопрос. Безумно тяжело желать счастья тому, кто когда-то был смыслом твоей жизни.

Выбросить Полину из головы снова не получалось. Один раз даже мимо Технической проехал – там раньше стоял барак, в котором Полине квартира от бабушки досталась. Там, ожидаемо, пустырь, дом снесли ещё летом. Останавливаться не стал.

Планы какие-то были на вечер, все отменил, уехал домой. Большая, красивая квартира в самом центре, за окнами – россыпь огней. Я телевизор включил, чтобы не сидеть в тишине. Там болтают о чем-то – не слышу даже. Думаю о том, что в животе у Полины ребёнок другого мужчины. А уж как он туда попал, всем понятно. Снова и зубы стискиваю и кулаки.