Малышка толкнулась, словно говоря, ну, чего разнюнилась? Видишь, я живая, здоровая. А я не сдержалась и всхлипнула. 

— Что то не так? — встревожился врач. 

— Это я от радости, — отмахнулась я. 

— Вам бы уже в роддом лечь, — сказал он вслед. — Вы родите раньше срока! 

Лягу, кивнула я. Вот прослежу, чтобы противные пятна с листьев монстеры ушли, и сразу лягу. Из центра я ещё нормально вышла. Покорячилась, снимая бахилы с ног, одной все же сложно. Ещё и малышка, словно извиняясь, за то, что напугала, толкалась очень старательно. 

— Девочка, — сказала я. 

И заплакала. Дура, понимаю сама, а остановиться не могу. Слезы утерла. Надо как-то успокоиться. Перинатальный центр был в отличном районе, и различных кафе и ресторанов было множество. Прямо напротив уютная кофейня. Наверное, слишком дорого, но горячий чай мне сейчас просто необходим, и несколько минут покоя. 

Я устроилась за столиком, громогласно высморкалась. Вздохнула поглубже, пытаясь унять слезы. Заказала чай с травами и кусок торта. 

Потом опять вспомнила. Как фантазировала. Представляла себе волшебный момент знакомства со своим ребёнком. А теперь все не так будет! Ещё торт, зараза, такой дорогой! 

— Девочка, — прошептала я. — Девочка. 

Почти улыбнулась. А потом все мои беды вдруг отошли на второй план. В кофейню входил Кирилл Доронин, отец моей дочери. 

4. Глава 4. Кирилл

Мысль о благотворительности засела в моей голове после давешнего разговора со старшей сестрой. Она давила, всячески пытаясь приблизить рождение возможных племянников, пыталась сводить с сомнительными девицами. Я не хотел жениться, не хотел детей. И странная аргументация - кому все оставить? 

Тогда я сказал — отдам на благотворительность. Она обиделась. А я задумался, ну вот куча у меня денег, и с каждым днем становится все больше. Отель за прошедшие месяцы крепко встал на ноги и начал приносить доход. Помимо этого я имел множество удачных вложений. Я мог бы помочь кому нибудь. Помогла мне определиться статья в интернете. Младенцы. Никогда о них не думал, мне тридцать второй год только пошёл, единственная женщина, от которой хотелось бы детей осталась далеко в прошлом, и я, с переменным успехом, старался не думать о ней. 

Так пути привели меня к перинатальному центру. Он давно стал элитным роддомом, и за право произвести ребёнка здесь следовало заплатить весьма круглую сумму. Но по-прежнему здесь проходили самые сложные роды. Здесь принимали недоношенных младенцев, с пороками развития, самые сложные беременности региона. Я купил хорошее оборудование в детскую реанимацию, и думал умыть на этом руки, но меня пригласил на беседу заведующий. Заинтересованный, я согласился. 

— Недавно мы приняли пациентку с очень сложной беременностью. Обычно мы в таких случаях пытаемся пропихнуть их в благотворительные организации, но тут время жмёт, а помощь им будет нужна. 

Так я познакомился с Ксюшей. Именно я с ней, а не она со мной. Она сидела и смотрела в окно. Её не интересовало ничего. Несколько дней назад она узнала, что у её ребёнка множественные пороки развития. Он даже родиться ещё не успел… Я говорил с ней, а она в окно смотрела. Перевожу взгляд на живот - большой, круглый. 

Я приходил уже два раза. Оплатил консультации пары отличных специалистов, которые то пугали, то успокаивали. А Ксюша не реагировала. А сегодня у неё роды начались. Я приехал, хотя мало чем мог помочь, пожал руку её погасшему мужу в коридоре. 

— Что она думает делать? — спросил я его. 

— Я не знаю, — ответил он с отчаянием. — Просто не знаю. 

Вышел из центра в самом отвратительном настроении. Постоял немного. Настроение самое отвратительное, а я то, по глупости, считал, что благотворительность будет приносить мне моральное удовлетворение, а не глухую тоску. Напротив центра здание симпатичной, пряничной почти, кофейни. Время обеда уже позади, я, надеясь, что сейчас там пусто,   решительно пересёк дорогу. Мне нужна была одна чашка кофе и пара минут тишины.