Про лотерею эту я слышала ещё беременной, но не вникала — я будущая мать одиночка, у которой из родных одна лишь старенькая мама, у которой давление то и дело скачет. Я думала о хлебе насущном. А суть была такова — нашему славному городу исполнялась целая куча лет. И по хроникам именно в этот день много лет назад отец основатель заложил первый камень. И какой-то миллионер давно сбежавший за границу, по слухам потомок того самого основателя сказал — юбилейный младенец получит деньги. По моим меркам — много. Очень много. Можно жить и не тужить несколько лет. Но в этот выигрыш я пока особо не верила, пусть и произвела на свет юбилейного младенца. Причина проста — младенец этот кричал и я ни о чем кроме этого думать не могла. 

— Так я же кучу денег выиграла, — пожала плечами я, специально, потому что терпеть соседку становилось все сложнее. — Няню найму. Три штуки.       

Этого Даша не вынесла, взяла своего ребёнка и удалилась. В холле коридора было установлено несколько кресел и диванчиков, и там мамочки собирались пообщаться толпой. Будут меня обсуждать, заключила я. И все равно, и так все весь день заглядывают в палату, посмотреть на такую везучую меня. 

— Терпеть не могу таких людей, — вслух сказала я. — Спи, дочка, не обращай внимания. 

Она подозрительно открыла глазки, на меня покосилась, но успокоенная моим мягким голосом и близостью груди снова задремала. Я уже научилась ценить эти короткие промежутки времени, когда она спит. Тишина. Тишину нарушил всхлип. Я посмотрела на кровать второй соседки, затем со вздохом поднялась. К боли в животе я уже почти привыкла и надеялась, что она стихнет скоро. Села на край чужой постели, пусть это и не очень прилично.             

— Давай поговорим, — попросила я. 

— Нет.         

— Но ты плачешь. И твой сын, наверное, там плачет. 

Ксения потянула одеяло на себя, прячась от меня с головой. Дарье бы она нагрубила уже — такое я видела. И сейчас чувствовала себя навязчивой и боялась получить отпор. Но не уходила. 

— Что ты будешь делать? 

— Я откажусь от своего сына. 

Я вздрогнула, хотя предполагала, что все может обстоять так. Посмотрела на свою дочь. Страшно представить, что она лежит в кроватке, которых там целый ряд, и в каждой — никому не нужный ребёнок. Страшно и больно. 

— Но ты нужна ему. 

— Я ничего не могу ему дать. Мы с мужем обычные люди. У нас нет миллионов, зато ипотека есть. Я не вытяну, мы умрём все вместе и все. 

— Ты можешь дать ему свою любовь. 

— Она его не вылечит! — закричала она откидывая одеяло. 

Села напротив меня. Глаза зареванные, опухшие. Волосы давно нужно расчесать. На футболке пятна — молоко пришло. 

— А ты уверена, что его вылечат без тебя? 

— Я не смогу смотреть, как он умирает.        

Я понимала её. И не понимала одновременно. Слишком тяжела её ноша, не дай бог примерить на себя. Никому не пожелаю, ни одному человеку. И бедная испуганная Ксения явно её не заслужила. Но ребёнок родился и этого факта не изменить. 

— Просто посмотри на него сейчас…     

Аринка снова начала плакать и я ушла на свою кровать. Подумала — вот Ксении деньги были бы нужнее. Мне нужны, но моя то дочь здорова. Я сильная, я вытяну. Может, как-то можно передать эти деньги? В тот момент это таким правильным казалось. Пошла на пункт медсестры попросить укол обезболивающего, все девушки в холле посмотрели мне вслед. 

Ну да, мужик миллионер, ещё и деньги выиграла. Как эти деньги получать, какие условия я ничего не знала. А мужик… Мне его сестра популярно все объяснила. А до этого — жизнь постаралась. Только я, почему-то, могу поставить себя на место другого человека, и понять, или хоть попытаться понять. А все эти сплетницы — не хотят. Осудить всегда проще.