Родственники больных это хорошо понимают и если они рядом в пределах «досягаемости», несут в больницу передачи. Вкусную домашнюю еду, конечно, не сравнишь с больничным меню, да и всякие магазинные колбаски, сыры, фрукты, кефирчики, сладости. Все это тоже хорошо помогает пополнять силы, ослабленному болезнью организму. Жаль далеко не все больные понимают, как важно для них нормально хорошо питаться, и при отсутствии аппетита, не могут заставить себя есть. Очень часто эти домашние передачи, с такой заботой и любовью собранные дома родными, даже ни разу не развернутыми и не тронутыми, пропадают в тумбочках, покрываются плесенью и «улетают» в мусорные корзины.

Не смотря на тяжелое положение в стране в отношении бюджетной медицины, общее состояние больницы было более чем удовлетворительным. «Ковидный» госпиталь подготовили, как положено и обеспечили всем необходимым. За что большое уважение краевому министерству здравоохранения и всем причастным к этому честным чиновникам, не позволившим разворовать бюджет и выделенные на подготовку специализированных госпиталей средства.

Соседи по палате рассказали, что передо мной на моей кровати лежал мужчина лет тридцати пяти, ночью он начал задыхаться и его утром спустили в реанимацию. «Не добрый знак!» – подумал я тогда и постарался отогнать от себя плохие мысли.

Время в больнице течет медленно и тянется очень долго. Поэтому радуешься любому приятному время провождению. Разговоры с соседями по палате, чай в пакетиках, интернет в телефоне. Вечером помню долго стоял у открытого окна и дышал свежим после дождя воздухом.

Рядом со мной сидел сосед по палате. Его только недавно перевели «подняли» на второй этаж из палат для «тяжелых» больных с первого этажа. Где он находился после реанимации, он рассказывал, как тяжело ему пришлось там, как он едва не умер. Рассказывал про аппараты искусственной вентиляции легких, которые сокращенно по телевизору, часто называют ИВЛ. Рассказывал что очень многие там, в реанимации не выживают.

А я как то очень отстраненно его слушал, видимо до меня тогда еще не совсем доходило, что лежу я в том самом «ковидном» госпитале. В котором лежат больные с той самой страшной короновирусной болезнью, от которой умирают, ни где-то далеко, а прямо в этой больнице на первом этаже в реанимации или в других палатах. Не доходило и то, что я сам был заражен этой болезнью, не доходило, что все, то!, О чем говорил тот человек, правда, которая сейчас, в то время уже происходила со мной. И что меньше чем через двое суток я сам окажусь в реанимации подключенным к аппарату искусственной вентиляции легких и буду в самом прямом смысле бороться за свою жизнь.

Первые два дня я мог дышать еще самостоятельно, кислородную маску одевал, но не часто. Но под вечер второго дня, то есть чуть больше чем через сутки, как меня привезли в больницу, моя сатурация стала падать.

Благо, медики это сразу заметили и взяли на контроль, там очень часто мерят сатурацию. Это была первая ночь в моей жизни, когда я спал, не снимая кислородной маски. Без нее дышать было уже трудно. Спал я плохо, какими то урывками. Часто подходила дежурная медсестра и мерила сатурацию.

Хотел позвонить жене, но была ночь, не стал ее тревожить, думал, что на это времени еще хватит. Да я тогда еще и не знал, что меня ждет дальше.

А дальше было больше, дышать становилось труднее, сатурация продолжала падать. Вот только тогда у меня появились первые признаки беспокойства. Только тогда стало доходить, что «Covid», это реальность, моя реальность, которая происходит сейчас, ни где-то по телевизору, ни где-то далеко, ни с кем-то другим, а именно со мной.