С того пожара прошло два месяца. Или Жанна умудрилась в суматохе не заметить нашу попытку бегства, или из благодарности за спасение закрыла на неё глаза – в любом случае, нам это сошло с рук. Причина пожара была списана на бракованный домофон. Жанна как-то обмолвилась, что можно было бы и в суд подать на компанию, но делать этого не стала. Что, кстати, странно с её стороны. Нам бы в случае расследования не поздоровилось – следователи, конечно, стали бы просматривать записи с камеры видеонаблюдения.

Прошло два месяца, наступили каникулы, и работы у меня теперь на полный день. А вот у Руслана появилось свободное время, и он может позволить себе заскочить в наше кафе время от времени. Говорит, что ему нравятся наши пирожные (страшный сладкоежка). А мне кажется, что несмотря ни на какие стены, он просто понимает, как сестре приятно бывает видеть его кареглазую рожицу.

– Ещё вот это не пробовал, – заявляет Руслан, тыкая пальцем в меню. – Хотя, не люблю кофейные. Хотя, надо попробовать.

Я так рада ему – не думала, что он придёт сегодня, после утренней-то сцены.

– Окей. Чай?

– Да, девушка. И побыстрей, я тороплюсь.

Чуть было не отвешиваю подзатыльник нахалу, но, вовремя сообразив, что мне не избежать долгих объяснений, если Рита увидит, просто состраиваю грозную мину и ретируюсь на кухню. По пути улыбаюсь мысли, что люблю эти моменты, когда кажется, что между мной и братом всё по-прежнему.

До кухни не дохожу – застываю в коридорчике, потому что снова, после двухмесячного перерыва, чувствую знакомую рябь в воздухе. Анализируя прошлый опыт, понимаю, что сейчас что-то произойдёт, и начинаю дрожать.

– Ты чего? – Паша с подносом, вышедший из кухни мне навстречу, тоже останавливается, насторожённо вглядываясь в моё лицо – наверное, побледнела.

– Плохое предчувствие, – признаюсь дрожащим голосом и бросаюсь обратно в зал.

Останавливаюсь на пороге, судорожно обегая глазами столики и немногочисленных посетителей за ними. Руслан в одиночестве ожидает свой заказ, задумчиво глядя в окно. Коротает время молодая семейная пара с ребёнком лет пяти: девочка со смешными хвостиками оживлённо что-то рассказывает вполуха слушающим, воткнувшимся в свои смартфоны родителям. Трое парней, на вид – студенты, молча ждут, пока Паша переставляет еду с разноса им на стол. Может, они? Выглядят подозрительно.

На плечо мягко опускается ладонь вернувшегося Паши – не оборачиваюсь, продолжая следить за посетителями. Замечаю, как мимо окон проезжает знакомый фургончик – продукты привезли, надо идти к служебному входу, помогать разгружать. Кидаю последний взгляд на зал, пожимаю плечами на вопрос в глазах Паши и иду обратно на кухню.

– Ты себя нормально чувствуешь? – осторожно спрашивает он.

Нервно хихикаю.

– Имеешь в виду, всё ли у меня нормально с психикой? Нет, не всё. Я – псих.

– Никто и не сомневался, – встревает в разговор повар Никита, мимо которого мы как раз проходим – я не потрудилась понизить голос. – Нормальный человек не станет избивать посетителей в первый же день. Подождёт, пока хотя бы испытательный срок закончится.

Кисло улыбаюсь. Шуточки на эту тему уже приелись, но ещё не иссякли.

– Ребята, кто свободен – принимаем товар, – Рита высовывается из-за двери.

Паша и Марина, наша новенькая кухработница, идут на зов. Я не свободна. У меня заказ – беру разнос, чистую тарелочку, щипцами достаю пирожное, затем тянусь за кружкой, и тут раздаётся резкий хлопок и несколько вскриков со стороны служебного входа.

Холодея, бросаюсь было к двери, но оттуда уже спотыкаясь, выдвигается нелепое существо с путаницей рук и ног. Отбросив абсурдное первое впечатление, осознаю, что передняя часть существа – это Рита с перепуганным выражением лица, а сзади, захватив девушке локтём шею и приставив к голове пистолет, толкает её, заставляя идти вперёд, мужчина, лица которого не видно.