– Все равно нельзя, – упорствовал Гольверк. – Но тем ни менее поздравляю. Кстати, Гелий просветите меня: кандидат в мастера спорта – это вроде в спорте что, как у нас кандидат наук?
Гелька беззаботно рассмеялся такому неожиданному предположению ученого и, показав своей внезапно объявившейся подружке на пальцах, что будет через пять минут, убежал переодеваться.
Глава восьмая
Диплом Гелий Строганов защитил, что называется, шутя. Просто Гольверк, просмотрев его очередную курсовую работу, протянул тетрадь Гелию и сказал коротко: «Не пойдет».
– Почему? – удивился студент.
– Слишком жирно для курсовой. По этой работе будешь защищать диплом, а курсовую я тебе и так зачту. Не распыляйся и помни: твоя (после долгих просьб Гелия Михаил Борисович стал наконец обращаться к нему на «ты») главная работа – впереди.
К этому времени Гелий уже собирал материал по своей собственной теме, и профессор считал, что именно эта тема должна лечь в основу его будущей кандидатской диссертации. В итоге так оно и получилось. И снова профессор проявил недовольство:
– Опять торопишься, через ступеньки перепрыгиваешь, да не через одну, а сразу через десяток, торопыга ты этакий. – И видя, что Гелий не понимает, пояснил: – Есть определенные правила, условия, догмы – называй как хочешь, но не нами придумано, не нам и отменять, – поморщился Михаил Борисович. – Чиновникам от науки тоже надо свой хлеб отрабатывать, вот они и придумывают всякие ограничения. Не может стать доктором наук человек, не защитивший кандидатской диссертации, при этом, вместо того, чтобы посвятить себя единому исследованию, надо сдавать кучу никому не нужных экзаменов. А в ВАКе заседают люди, которые понятие «талант» понимают только применительно к себе. – И неожиданно предложил: – А знаешь что, покажи-ка ты эту работу Леониду Петровичу. Мне интересно будет услышать его мнение, а тебе так просто необходимо.
***
В те годы Леонид Петрович Строганов уже стал одним из руководителей легендарного Курчатовского института.
Он отбивался от этой должности, как только мог, уверял, что ничего не смыслит в административной работе, совершенно не умеет руководить людьми – ничего не помогло. Приказ о его назначении был подписан в одном из тех «высоких» кабинетов, где возражать не то что не принято, а исключается по определению и где признают только слова «Есть! Будет сделано!»
Вместе с должностью новый руководитель получил и государственную дачу в непосредственной близости от института. В пристройке у ворот сидел дежурный милиционер, утром приходила домработница по имени Марина, прибирала комнаты и готовила еду, раз в неделю являлся садовник. Обслуга прилагалась к даче, присутствие этих людей тоже не обсуждалось.
Леонид Петрович теперь в городской квартире почти не появлялся, Лариса Аркадьевна ездила на дачу по выходным. Вот туда и отправился Гелий. Ждать пришлось долго, отец приехал уже в одиннадцатом часу вечера. Гелию редко приходилось видеть отца «при полном параде», и сейчас он застыл от удивления, завороженно глядя на отца в темном костюме, где плотно теснились ордена и медали. Сын и не подозревал, что у отца столько наград. Увидев взгляд Гелия, Строганов-старший буркнул, что «сегодня наверх вызывали, велено было явиться при всех регалиях», и поспешил переодеться в домашнее. Прошли в летнюю беседку.
– Что-то случилось? – с тревогой в голосе поинтересовался отец.
– С чего ты взял?
– Так я и забыл уже, когда ты сюда приезжал, вот и подумал…
– Нет, все в порядке. Простоя закончил писать кандидатскую, и Михаил Борисович порекомендовал, чтобы ты с моей работой ознакомился.