***

Годы летели вскачь. Он и опомниться не успел, как перешел на пятый курс. Лекции, лабораторные занятия, тренировки в боксерском зале, даже короткий и какой-то невнятный студенческий роман с третьекурсницей мединститута – все потом смешалось в памяти в калейдоскопном мелькании.

В конце августа состоялись соревнования по боксу среди студентов Москвы Финал, по многолетней традиции, проводился 1 сентября. В этот день Гелию Строганову исполнилось девятнадцать лет. На его финальный поединок явилась чуть не толпа болельщиков. Пришли отец, мама Лара и мама Аня, рядом с ними он увидел Михаила Борисовича. Целый ряд в зрительном зале занимали однокурсники и даже студенты других курсов физмата, что удивило его безмерно – свои занятия боксом он по-прежнему старался не афишировать, а уж как ребята узнали о финальном поединке, и понятия не имел.

Соперник ему достался грозный – мастер спорта СССР, победитель и призер многих союзных и даже международных турниров. Тренер, Анатолий Иванович Топчий, волновался куда больше своего воспитанника. «Он выше тебя, значит, будет работать на дальней дистанции. Твое преимущество в том, что ты левша. Навязывай ему ближний бой, но в удары по корпусу особо не вкладывайся, у него пресс, что плита бетонная – я знаю. Силы не трать, береги для третьего раунда. Просто фиксируй удар, очки все равно идут. Измотай его, и главное, не попадись на встречный. А в третьем раунде ловимомент для сближения и – твой коронный хук. Но только наверняка», – наставлял Анатолий Иванович.

Прозвучал гонг. Боксеры сошлись на середине. Несколько отягощенный грузом своих титулов и наград, чемпион со снисхождением смотрел на свою «безусловную жертву», как выразился перед поединком его тренер, забыв, что в финал подобных турниров «жертвы» проходят не часто. Не отвечая на длинные прямые, Гелий лишь уклонялся и «нырял» под удары соперника. Покружив так почти до конца первого раунда, увидел открытый подборок мастера. Перенеся тяжесть тела направую ногу, он выбросил вперед свою «коронную левую». Когда судья открыл счет, прозвучал гонг, извещающий об окончании первой трехминутки. Выскочивший на ринг врач помог упавшему боксеру подняться, усадил его на табуретку в углу ринга. Был то нокаут или нокдаун, сказать трудно – по существующим тогда правилам поединок продолжался.

Спортивная злость – подспорье на ринге хорошее; ярость, что в боксе, что в жизни, способна только ослепить. Чемпион, ослепленный яростью от удара, нанесенного каким-то «ботаником», опрометчиво бросался вперед, нанося либо скользящие удары, не приносящие сопернику никакого вреда, либо вовсе попадая в воздух. В начале третьего раунда Гелий нанес еще один точный удар – нокдаун. Исход поединка был ясен. Когда рефери в ринге поднял руку победителя и объявил, что чемпионом среди вузов Москвы по боксу в своей весовой категории стал студент физмата МГУ Гелий Строганов, выполнивший норматив кандидата в мастера спорта СССР, в зале началась настоящая овация. Прорвавшиеся к рингу однокурсники схватили Гельку и начали его качать, чуть не уронив от восторга. Он еле-еле вырвался от них.

Возле раздевалки его ждали родственники и Михаил Борисович. Чуть поодаль в вызывающе коротком и открытом легком платьице стояла с нарочито скромным видом та самая, из мединститута, с которой они расстались около года назад.

– Когда вас ударили по голове, я думал, что инфаркт получу, – заговорил, перебивая поздравления остальных, академик. – Так же нельзя, бить по голове. Это надо вообще запретить.

– Да не было никакого удара, – успокаивал его Гелий. – Так, мазнул вскользь.