– Не все люди у нас такие безголовые. Ты бы мог нарисовать этот космический корабль?

– Конечно – сказал Валька – вот только нет карандашей и бумаги.

– Я все это принесла. – сказала Рина и вытащила из портфеля заранее приготовленные бумагу и карандаши.

Валя взял все это и усевшись поудобнее стал рисовать. Рина, влюбленными глазами смотрела как творит ее любимый художник.

– Как все таки несправедливо. Берут талантливых людей и бросают их сюда. Вместо того что бы дать возможность им творить свободно и творчески, – с горечью подумала она. – а за это время его всего обровняют, отобьют охоту и желание творчески действовать.

У нее на глазах навернулись слезы. Она отвернулась и ее взгляд упал на противоположную стенку. Она вся вздрогнула. Прямо на нее смотрела она сама в своей удивительной впечатляющей силе. Как будто она живая была высечена в стене. Была видна ее объемность и живость. Так мог нарисовать только настоящий художник, истинно влюбленный в свою идеальную модель.

– Валька какой ты талантливый – воскликнула она, тряхнув кольцами своих волос. – Как это прекрасно.

– Это я для своей творческой поддержки. Только любовь к тебе меня и укрепляет. Не то бы давно уже погорел.

– Как бы я хотела этот кусок стены взять себе на память.

– Вот станешь строителем, подпишешь подряд на ремонт гауптавахты и тога можешь и взять.

– Или стану бизнесменом и тогда приеду в Советский Союз и куплю эту стену. – подумала про себя Рина и решила, что это будет в перспективе неплохое вложение капитала. Тем более что наверняка ремонта здесь не предвидится и в ближайшие сто лет, так как и так не могут краску-то для военных кораблей найти или сменить старую технику на новую.

– Вот я нарисовал тебе несколько эскизов. Это то что я увидел в рельности. Ты сама понимаешь, что было темно и только свет луны позволял мне что-то разглядеть.

Валя протянул ей рисунки. На них Рина увидела корабль странной формы и стоящие около него существа в скафандрах. Все это впечатляло и давало некоторые представления о реальности того что действительно увидел матрос. Эти картины были как фрагменты из фантастических книг или фильмов.

– Валя вот и настает наш миг прощания – сказал она со слезой в голосе, так как понимала, что пора.

Они обнялись и, с трудом оторвавшись от него, она вышла.

– Вот и наступило мое настоящее прощание с родиной. Но я думаю, что память о моей первой настоящей любви останется со мной на всю оставшуюся жизнь, – с особым теплом подумала она и нежно погладила свой упругий живот. Ей даже показалось, что там что-то застучало и зашевелилось. Конечно же мне будет нужно в случае чего опираться на поддержку своих родных соотечествеников. Генетически такая поддержка будет более надежнее там за рубежом.

Во всяком случае будет кому сказать, что я как мать не была врагом народа.

На следующее утро она поехала в Росляково в воинскую часть, в которой служил Валя Хлызов. Рина прекрасно знала, где располагаются воинские части. И в скором времени нашла ее.

В часть ее пропустили, так как она заранее надела свою военную форму старшего лейтената медицинской службы и взяла необходимые документы с целью проверки санитарного состояния в данной части на предмет выявления различных насекомых, зверей, мышей, тараканов и крыс.

Это ей позволяло практически бывать и проверять все места, начиная от камбуза, матросских казарм и вплоть до офицерских комнат в общежитии.

Мельком пробежав в сопровождении местного фельдшера по всему пространству воинской части, она устремилась в офицерское общежитие. Скорее всего это был барак на территории части в котором жило несколько холостых офицеров. Барак был построен добротно. Он был утеплен, но все равно холодные заполярные вьюги там выдували все тепло и поэтому постоянно топилась печка. Рина в сопровождении фельдшера вошла и стала последовательно и внимательно проссматривать комнаты. Наконец, она дошла до комнаты лейтенанта Требова.