В ее голове сформировался особый склад ума сексуальной женщины-суперменки с богатой эротической фантазией. Естественно, если американские агенты могли похвалять тем, что занимались любовью у себя на кухнях, в лифтах, автомобилях или в парадных, то представить себя занимающуюся любовью и отдающуюся на североморской гауптвахте рядовому матросу-арестанту никто предполагать не мог. И это ставило Рину как советскую разведчицу намного выше всех остальных международных агентов вместе взятых. Кроме того она как внучка революционера-большевика понимала, что любовь на каторге или в каземате есть наиболее чувствительное и щемящее российскую душу состояние характерное для многих соотечественников этой эпохи. Для большинства которых после этой встречи ждал только потусторонний мир или длительные годы томительной разлуки. Поэтому последняя любовь будет такова, что воспоминания о ней останутся навечно.

Валька притягивал ее своей сложной творческой натурой, непорочной чистотой души и восприятия соцдействительности. Если бы он знал, что затевается за его спиной после тех своих событий, то он бы естественно тут же угодил в психбольницу или был ликвидирован, как слишком много знающий в этой беспощадной международной тайной битве суперсистем с различным строем.

– Валя у нас очень мало времени и поэтому мы будем действовать быстро и решительно.

Валька не успел и сообразить, как она толкнула его на скрипучий матрац и, выхватив из кармана наручники, приковала к спинке кровати.

– Рина ты что такое делаешь? – пытался было сопротивляться Валька.

– Молчи так надо – с волнением говорила она, расстегивая ему брюки. – как все таки легко расстегивать матросские брюки, – подумала она.

Почти молниеносно сорвав с боков две пуговички, она откинула верхнюю часть брюк. Вот он и готов и как прекрасен…

Она отдалась ему тут прямо в камере на кровати, которая сразу начала страшно скрипеть. Но они этого грохота не слышали, так как катались и бились в этой дикой необузданной страстной первой любви.

Рине казалось что в пробудившемся вулкане страстной любви Валька олицетворял собой всю накопившуюся сексуальную энергию всего военно-морского флота, которая накапивалась во всех моряках личного состава. Эта энергия копилась в тех кто нес службу в дальних походах, кто томился на круглосуточных вахтах. Сама Рина, отдавшись ему, олицетворяла всю силу той непробужденной страсти все девушек Советского Союза, которые уткнувшись в свои подушки, залитые горькими девичьими слезами, мечтали и думали о них крепких, сильных и здоровых, которых эта безжалостная государственная машина отняла у них и швырнула туда на дальние морские просторы, вместо того, чтобы они могли бегать по лесам и лугам, валяться на сеновале, танцевать, тискать друг друга на студенческих партах, в рабочих раздевалках, целоваться, укрывшись за газетами. Но этого не было. А была суровая реальность и военная служба и каждому моряку по ночам все снилась любимая столица и девушка любимая во сне.

Они не чувствовали сколько времени прошло. Пока Рина не поняла, что пора и ей выполнять задание.

Крепко обнявшись, они присели на кровати и Рина стал расспрашивать его о том, что произошло в Росляково в тот роковой день его приезда.

– Валя ты должен мне рассказать все как было на самом деле. Потому, что дело принимает очень крутой оборот. Тебе к сожалению я всего рассказать не могу, но ты должен понимать, что тобой виденное имеет может быть очень важное для нашей родины значение.

– Да ты что Риночка. Ты же видишь. Что со мной сделали.