Так, спокойно, тебе просто кивает мантикора, она же не заговорила? О чем тут волноваться? Просто разумное чудище, которое прекрасно понимает речь и, кажется, не намного хуже человека соображает. По крайней мере, прекрасно знает о производимом впечатлении: ухмылку на львиной мордахе не рассмотрит разве что слепой или совсем не соображающий от страха. А я хоть и боялась, но не до такого состояния. Что ж, пока моя храбрость и здоровое сердечко при мне, стоило кое-что попробовать.

Я аккуратно приблизила руку к хвосту мантикоры, но не к середине, а к кончику, где был яд. Если что, то всегда успею одернуть.

Опаньки!

Как я и предполагала: Франсуа-Доминик моментально изогнула хвост так, чтобы рядом с моей рукой оказалась безопасная серединка. Чего и следовало ожидать: пугают, но не убивают. Еще бы точно удостовериться, что и вреда никакого, кроме морального…

Я опустила руку на скорпионий хвост и выдохнула – никаких странностей, ощущения очень даже ничего: словно трогаешь качественную мышку для компьютера из довольно приятного на ощупь пластика. Свои заметки я оставила при себе – навряд ли такое сравнение Франсуа-Доминик, снисходительного поглядывающая на меня, посчитает комплиментом.

– Я погладила, – отчиталась я перед мантикорой, убирая с хвоста немного онемевшую руку – все надеялась, что Франсуа уберет свой хвост первой.

И получила весьма громкий и недовольный рык в ответ.

– С-с-спасибо, – добавила я, радуясь, что сижу: стояла бы – упала, а потом добавила: – Извините, пожалуйста.

Я, конечно, сколько угодно могу говорить самой себе, что я храбрая, умная, взрослая и адекватная женщина, но не в такой ситуации! Перед вами когда-нибудь рычал лев так близко, что вы чувствовали его дыхание, а волосы после рыка развевались сильнее, чем от сильного ветра в непогоду? Да я бы предпочла десять раз поблагодарить и двадцать извиниться, лишь бы от меня отошли подальше!

А еще она ухмылялась, а этот странный недорык… неужели смех? Влипла!

– Мне пора спать, – сказала я. – Не могли вы дать мне выйти из-за стола?

Мантикора послушно сделала несколько шагов в сторону, а я с опаской встала со стула и подошла к кровати. Спать, я лягу спать, встану – и больше никаких рычащих мантикор в моей спальне в течение всего дня. Наверное.

Но разумность Франсуа-Доминик меня немного пугала. Во-первых, обмануть ее будет, скорее всего, труднее, чем детишек, потому что никаких проблесков наивности в шикарных глазах мантикоры я не заметила. А, во-вторых, ни один план при ней нельзя будет претворить в жизнь. Я ведь хотела сегодня заглянуть в ту самую тетрадочку, раз уж детки так опростоволосились и не принесли правильный контракт. Но, судя по поведению моей соседки а-ля дуэньи, лучше мне и впрямь лечь спать.

Поэтому, быстро переодевшись, я юркнула под одеяло и попыталась заснуть. Пыталась я, если судить по ощущениям, несколько часов, но все безрезультатно. И мантикора тут абсолютно ни при чем: она легла на диван в другой стороне и даже не шевелилась. Покрутившись, я поняла, что для счастья мне не хватает стаканчика воды. Лучше, конечно, чего-то другого, но навряд ли я найду в этом мире привычную газировку. И если бы в комнате была хоть капля, то вопросов не возникло бы! А так, кажется, придется топать в столовую, благо, это единственное место, расположение которого я отлично запомнила.

Повздыхав, я все же решилась выползать. Минуту я размышляла, что же накинуть поверх ночнушки, чтобы точно никого не смутить (и особенно – себя), а после вытащила спортивную ветровку. Пусть и странно, но местную одежду мне не выдали, значит, буду носить то, к чему душа лежит.